Актуальные проблемы Европы №2 / 2017

Анализ целесообразно начать с определения объекта исследования. Определение элиты Дж. Хигли и М. Бёртона вполне подходит в качестве исходной точки: «Политические элиты могут быть определены как персоны, способные в силу их стратегических позиций во властных организациях и движениях оказывать влияние на политические результаты регулярно и устойчиво» [Higley, Burton, 2006, p. 7]. Данное определение содержит характеристики властных групп, функционирующих в сложившемся и воспроизводящемся обществе, что связано с установившимися социальными институтами, структурами и отношениями. Общество, находящееся в процессе кардинальных изменений, не имеет устоявшихся институтов – они только возникают, и группы, стремящиеся контролировать создающиеся институты, стремятся, участвуя в их создании, завладеть ими и закрепиться. Борьба за власть и выживание на вершине становятся существенной доминантой их поведения. Процесс институционализации связан со становлением устойчивости положения и элитных характеристик. Отсюда можно предположить, что объективные цели персон, стремящихся к власти и к членству во властном сообществе, будут заключаться в следующем.

Во-первых, занять стратегические позиции. В условиях общественной трансформации эта цель реализуется параллельно c созданием новых институтов и, возможно, переформатированием существующих. Но в любом случае речь идет о новых институциональных порядках.

Во-вторых, контролировать организации и движения. Очевидно, что не все старые организации исчезают. Поэтому активность должна быть направлена на них, а также на создание новых. Альтернативные и неконтролируемые организации и движения для становящейся элиты могут представлять потенциальную опасность, отсюда возникает задача по их ослаблению или уничтожению.

В-третьих, создать структуры эффективной деятельности, включая: структурирование социальных, политических, экономических и культурных подсистем с целью привести их в соответствие с интересами, целями и активностью персон и групп, находящихся «наверху»; а также систему подготовки и образования. Это естественным образом связано с тем, что возможное влияние на политические результаты зависит от характеристик общественных (под)систем и индивидов, участвующих в их функционировании.

В-четвертых, стабилизировать систему организаций и институтов, наиболее важных с точки зрения принятия решений, их исполнения и контроля, а также правила их функционирования. Помимо этого, необходимо установить формальные и неформальные нормы деятельности политических акторов всех уровней, включая внутриэлитные взаимоотношения.

В-пятых, обрести союзников и социально-политическую поддержку у населения и значимых социальных групп. Это в значительной степени связано с представительностью элиты. Дж. Сартори различает три вида представительства: юридическое, социологическое и политическое [Sartori, 1968; Rao, 1998]. Первый предполагает деятельность кого-либо в чьих-то интересах по контракту или мандату. Второй вид связан с приписыванием представительства ввиду принадлежности индивидов к той или иной социальной группе (национальной, профессиональной, половой, возрастной, религиозной и т.п.). Третий, могущий включать предыдущие, связан прежде всего с ответственностью за охрану и реализацию определенных интересов социальных групп. Институционализация (конституирование) представительства интересов социальных групп связана с устойчивым, регулярным отстаиванием, продвижением определенных интересов. И тем самым эти группы получают поддержку, но и властные инстанции, и группы также поддерживаются своими «подопечными».

В-шестых, легитимизировать занимаемые позиции и свое место в них. «Объект имеет политическую легитимность, если и только если он морально оправдан в обладании политической властью, где обладание политической властью выступает попыткой использовать монополию (в рамках юрисдикции) в применении и в ведении законов. Характер монополии важен, если мы отделяем политическую власть от простого принуждения» [Buchanan, 2002, p. 689–690]. Для становящихся элит этот принцип имеет принципиальную важность. Тем более это существенно для российской социальной системы, где монополия зачастую воспринимается как естественная характеристика социальных и политических порядков.