Актуальные проблемы современной лингвистики

Существуют и более частные свидетельства относительной автономности языковых механизмов. В целом ряде экспериментов было показано, что при восприятии многозначного слова имеет место автоматическая активация всех его словарных значений (примерно так же человек, обратившийся к словарю при чтении текста, получает в свое распоряжение весь набор значений, ассоциированных с данной вокабулой – заглавным словом словарной статьи); лишь впоследствии под влиянием контекста происходит выбор «подходящего» значения и отсечение всех прочих вариантов как ситуативно неадекватных <...>.

Эти результаты, по-видимому, демонстрируют, что так называемый доступ к словарю обеспечивается автономным модулем. Чтобы охарактеризовать это важное понятие, приведем довольно длинную цитату из книги Дж. Фодора, во многом заложившего основы теории модулярности: «Модуль, среди прочего, это информационно изолированная (encapsulated) вычислительная система – механизм по получению выводов, у которого доступ к фоновой информации ограничен самими свойствами когнитивной системы, т.е. ограничен на относительно постоянной основе и относительно жестко. Модуль можно представить себе в качестве специализированного компьютера с собственной базой данных, при условии, что (а) для операций, выполняемых компьютером, привлекается только собственная база данных (плюс, конечно, характеристики входной стимуляции, действительной на данный момент) и (б) по крайней мере часть информации, доступной [другим] когнитивным процессам, не является таковой для данного модуля» [Fodor 1990].

Как можно видеть, акцент делается на относительной изолированности и специализированности модуля. Модули работают независимо, по собственным алгоритмам, в автоматическом режиме, каждый «со своим материалом», они связаны лишь «на уровне выхода». Внешняя по отношению к модулю информация, соответственно, не оказывает воздействия на его функционирование.

Модуль «когнитивно самостоятелен», таким образом, по определению – и если в составе языкового механизма обнаруживаются структуры, работающие по принципу модулей, то вряд ли естественно отказывать языку как таковому в известной когнитивной специфичности и автономности.

Второй тезис, заслуживающий внимания, – это резкое неприятие большинством когнитивистов таких фундаментальных понятий генеративной лингвистики, как глубинная структура, трансформация и, шире, языковое правило. Р. Лангакр, один из основоположников когнитивного направления, уже в своей фундаментальной монографии 1987 года настаивал на том, что к грамматике относятся только те структуры, которые засвидетельствованы в тексте (из чего, в частности, следует, что возведение поверхностной структуры типа Иван умывается к глубинной Иван умывает Ивана недействительно <...>). В то же время, если под глубинной структурой понимать, в духе так называемой стандартной теории Хомского, сводимость (или, вернее, возводимость), например, трех значений сложной структуры Дети радуются приглашению артиста к трем, соответственно, сочетаниям простых структур, то данная трактовка едва ли может вызвать серьезные возражения.

Как известно, в постгенеративной лингвистике вместо понятия глубинной структуры стали использоваться представления о d-структурах и логической форме, что мы не можем сейчас обсуждать. Что же касается трансформаций, то здесь ситуация весьма неоднозначна. Если одни когнитивисты их безоговорочно отвергают [Tomasello 1992], то другие используют вполне традиционно [Gleitman & Liberman 1995]. В самом же (пост)генеративизме, как уже упоминалось, общая тенденция заключается как раз в том, чтобы исключить трансформации из структурного описания языковых объектов.

Во многом аналогична ситуация с понятием языкового правила, где мы также можем отметить встречное движение Хомского и его последователей, с одной стороны, и когнитивных лингвистов – с другой. Уже в своей работе 1986 года Хомский высказал предположение о том, что лингвистическое описание может обойтись без использования языковых правил.

Вместе с тем, как представляется, отказ от использования понятия правила не следует принимать слишком серьезно. Хомский сам приравнивает порождающие аспекты языка к «вычислительным» – но вычисление осуществляется по соответствующей программе, и вряд ли можно противопоставить программу системе правил. В других случаях постгенеративисты вместо правил говорят о наборах «ограничений» и т.п., что также, на наш взгляд, связано скорее с терминологическими предпочтениями, нежели с существом дела.

Иначе говоря, «поход» против языковых правил не носит концептуального характера ни в работах Хомского, ни в трудах его когнитивных оппонентов.