Акула. Отстрел воров

Она не предупредила, что придёт с адвокатом. В принципе, Андрей имел основания указать Мамаю на дверь и пообщаться с дамочкой тет-а-тет. Дало бы это что-нибудь? Вряд ли. О причинах, по которым Александра пришла с адвокатом, можно было строить любые предположения, но одно не вызывало сомнений: никто её к этому не принуждал, никакая мафия не приставляла к ней соглядатая из опасений, что вдова наговорит лишнего. Сама этого захотела. И ребёнок… Акулов не верил, что его было не с кем оставить. Взяла с собой, чтобы иметь благовидный предлог в любой момент оборвать разговор или затянуть паузу для обдумывания опасного вопроса.

Спустя двадцать минут разговор был закончен.

Александра первой покинула кабинет, в дверях бросив короткое «до свиданья!». Адвокат с ребёнком задержался. Будучи заметно выше ростом Андрея, он тем не менее умудрился посмотреть как-то снизу и задушевно спросил:

— Скажите, а вообще есть надежда, что это убийство когда-нибудь будет раскрыто?

В его глазах плескалась скорбь.

Стоило труда удержаться от удара по челюсти.

— Ах, какой бандитизм… Что творится! Что творится, Господи, Боже мой…

Андрей в окно наблюдал, как они шли к машине. Во двор управления посторонний транспорт не допускали, но Мамаев как-то уломал постового и припарковал свою тачку возле крыльца. Акулов хоть и разбирался в автомобилях, но определить эту модель не мог. Большая новая иномарка, посреди крыши — стеклянный люк. Пискнула сигнализация, Мамаев, передав девочку матери, открыл заднюю дверь. Наклонился в машину, что там поправляя. Когда он выпрямился, стало видно детское сиденье, закреплённое на диване…

В процессе допроса Александра несколько раз подражала героине «Основного инстинкта», закладывая ногу на ногу таким образом, что Акулов теперь точно знал, какое нижнее бельё предпочитает вдова. Шёлковое, тёмного цвета, с орнаментом из цветочных бутонов. Анализируя разговор, он попытался увязать это со своими вопросами, но не нашёл явной зависимости. Вряд ли таким пикантным способом она хотела сбить его с толку или же заставить забыть о неосторожном ответе. Скорее всего, просто нервничала.

Было от чего.

Она не сказала ни слова правды, за исключением своих установочных данных.

Вкратце её рассказ был таков: с Громовым она познакомилась три года назад при обстоятельствах, которые не помнит. Спустя какое-то время он сделал ей предложение, и она его приняла. С тех пор нигде не работала, занималась домашним хозяйством (прежде была инструктором фитнес-клуба). О своей деятельности Василий Петросович жене не сообщал. Уходил, приходил. Клал на тумбочку деньги. Дарил на 8-е марта цветы. С друзьями не знакомил, о врагах не рассказывал. Каких-то людей она видела, когда они ходили в ресторан или поиграть в боулинг, — с мужем здоровались, говорили, рекомендовали новое блюдо или помогали выбрать шары.

— Вы их можете описать?

— Люди как люди.

— Тоже примета. Бывают люди как боги. Может быть, имена?

— Саша, Петя… Достаточно?

Спокойное лицо, прямой взгляд. Движение ног, блеск колготок. Разрез на юбке расходится, женщина не торопясь его поправляет. Акулов трёт подбородок, рисует чёртиков в блокноте. Можно прекращать допрос прямо сейчас, ничего ценного он не услышит, даже если выпроводит адвоката.

О том, кто мог покушаться на Громова, ей ничего не известно. Она была дома и в первый раз, и вчера.

— Значит, вы понятия не имеете, чем занимался ваш супруг?

— Мужчины о таких вещах не говорят.

— Да?

— Я думаю, ваша жена тоже не знает, чем вы занимаетесь на работе.

— Недавно он купил новый джип…

— Одолжил деньги у какого-то друга.

Акулов раскрывает паспорт Александры, смотрит штапм о прописке. Усмешка появляется невольно: он давно знает адрес, указанный там. Посёлок железнодорожников в тридцати километрах от города, улица Второй каланчи, барак номер пятнадцать. Смотрит на Александру. Она понимает без слов:

— Василий когда-то работал в депо.

— Стрелочником?

— Он ведь, как и я, иногородний, вы знаете. Когда был военным представителем на заводе, то жил в общежитии. Потом его оттуда попросили. Пришлось как-то устраиваться. Мы были прописаны там, но снимали в городе квартиры.

— Сразу несколько?

— Поочерёдно.

Акулов, переписав в блокнот данные, отдаёт паспорт:

— Вы приезжали в больницу?

— Как я могла не приехать? Сразу, как врачи разрешили.

— И он вам ничего не сказал?

— Мой муж прошёл Афган.

— Это не значит, что он должен был молчать.

— Это значит, что ни при каких обстоятельствах он не стал бы советоваться с женой. Странно, что вы этого не понимаете.

Движение ног, блеск колготок…

* * *

…Андрей прижался лбом к холодному стеклу.

Машина адвоката выехала за ворота. Постовой закрыл железные створки, повесил замок. Поправляя ремень автомата, направился в дежурную часть.

Акулов задумался о роли Мамаева во всей этой истории.

* * *

Тиканье настенных часов раздражало.

Этого прежде с Петушковым не бывало. Он вообще не обращал внимания ни на звук, достаточно громкий для изделия таких габаритов, ни на обратное движение стрелок, Сегодня обратил. И второй раз это сбило его с мысли.