Акула пера в мире Файролла-11 Снисхождение. Том 2

— Почему нет? — даже удивился я — Инициатива, она, конечно, в большинстве случаев пользует инициативного, есть такое дело. Но иногда она приносит пользу, как в данном случае. Надо просто всегда думать, кому, когда и что предлагать.

— Вы были правы, любезная Виктория Евгеньевна — снова влезла в разговор Шелестова — Вот она, истинная профессиональная этика и правдивая оценка происходящего. 'Инициатива трахает инициативного'.

— 'Пользует' — чуть покраснев, уточнила Ксюша — Харитон Юрьевич так сказал.

— А 'трахает' лучше звучит — упрямо повторила Шелестова — Фраза с этим словом приобретает большую эмоциональную окраску.

— Тем более что так оно и есть — Петрович сегодня разговорился ни на шутку — Проверено опытным путем мной лично и неоднократно, в основном по молодости. Сам что-то начальству предложил — сам и налетел, тебе, дураку, предложенным и заниматься. Причем за те же деньги.

— Шелестова, мотай на ус — назидательно сказала Вика — А то все шуточки шутит.

— Нет усов — потрогав верхнюю губу, развела руками Елена — Не растут. Ну, ничего. Намотаю пока на уши. Вырастут усы — перемотаю.

И все-таки Ксюша молодец. В отличии от меня, как это не печально. Забыл я на последнем мероприятии со власть предержащими проговорить финансирование предполагаемого мероприятия. Со всей этой поездкой в Прагу и всем из нее вытекающим совсем упустил этот момент из вида.

Войдя в кабинет, я плюхнулся в кресло и закурил. Даже не знаю — то ли позвонить Зимину и согласовать грядущие мероприятия удаленным образом, то ли зайти к нему лично. В принципе, не такой уж и глобальный вопрос. Да и не слишком затратный.

С другой — тут много служб будет задействовано, особенно по моему предложению. Так что согласовывать надо не только с ним, но и с Валяевым — на его плечи его кадров основная работа ляжет.

А собственно — чего я спешу? Два дня это дело потерпит, в пятницу мы все дружно загрузимся в самолет, где этот вопрос можно будет детально обсудить, под неизменный коньячок и нехитрую аэрофлотовскую снедь — рыбу там, или мясо. Опять же — Вежлева там будет, что немаловажно. Ксюшина идея — она ведь по ее профилю проходит.

Да, Вику я ведь так и не предупредил, что улетаю, а сделать это надо. И еще попросить, чтобы если что стариков моих встретила. Мало ли что, вдруг мы там задержимся? А они в понедельник прилетают. Понятное дело, что родители — не дети малые, хлопать глазами и кричать: 'потерялися мы' не станут, но все-таки... Да и потом — я батю знаю, он сроду за те деньги, что ломят в аэропортах таксисты, не поедет, а значит со всем барахлом и мамой под мышкой потопает на аэроэкспресс. А барахла там воз и маленькая тележка. Добро еще, если батя холодильник из номера не умыкнул со всем содержимым. С него станется.

Не скажу, что грядущий разговор греет мне душу, реакцию Вики на эту новость предсказать несложно, но и оттягивать данный его смысла нет. Все равно он состоится, не сегодня, так завтра.

Кстати — о разговорах. Вот что я еще кому собирался позвонить! Причем надо это сделать прямо сейчас — потом опять закручусь и забуду.

— Да — рыкнул в трубку знакомый голос — Не ждал.

— Почему? — даже как-то обиделся я — Не чужие же люди?

— Это пока я над вами начальником значился, мы не чужими были — пояснил Мамонт — А как меня... Точнее — как я ушел, так сразу и все. Не поверишь — ты первый, кто позвонил из редакции. Хотя я ничего другого и не ожидал.

— В смысле — что только я и позвоню?

— В смысле что вообще никто не позвонит никогда — мрачно ответил Мамонт — Люди — сволочи по природе своей, а наш брат журналист — он больше чем человек. То есть — сволочь среди сволочей.

— Эк вас растопырило — уважительно произнес я — Формулировки выдаете как пули льете — минималистичные, но увесистые.

— Ты как, из моего кабинета звонишь? — в голосе Мамонта я услышал не слишком скрываемую насмешку — Или не въехал еще, решил ремонтик сначала устроить?

— Зачем? — даже не подумал обижаться я — У меня свой есть, хоть и поменьше, но поуютнее. Отказался я от вашего кабинета, в чью-то пользу. Причем даже не знаю в чью, не интересовался. По-моему, так никого и не назначили до сих пор, потому живет 'Вестник' как Россия в начале семнадцатого века — смутно и время от времени.

— Не все ты мозги пропил — до боли знакомо проворчал Мамонт и мне стало немного грустно и одновременно щемяще-приятно. Я вспомнил те славные времена, когда слыхом не слыхивал ни о 'Радеоне', ни о 'Файролле', и спокойно жил от зарплаты до зарплаты. Причем не просто спокойно. Хорошо жил, безобидно, безопасно и весело.