Акула пера в мире Файролла-11 Снисхождение. Том 2

А ведь в понедельник еще и мои старики приезжают. Хорошо бы их встретить, все-таки.

С Викой мне поговорить не удалось — когда я вылез из капсулы, она уже спала. Или делала вид, что спала, появилось у меня такое подозрение, но правду выяснять я не стал. Утром же, когда я проснулся, о ней напоминала только смятая подушка. Собралась, стало быть, тихо как мышка и смылась на службу, не будя меня. Странно, на нее это не похоже, она всегда была моей совестью, которая утром бубнила в ухо: 'Ты на работу идешь?'.

Ну — не разбудила — и не разбудила, невелика печаль. Тем более, что сегодня с работой так и так бы не сложилось. Зато раз в кои-то веки я могу спокойно встать, сходить в душ и позавтракать — времени у меня на это вполне достаточно. Причем основной смак не в том, что я никуда не спешу, а в том, что я дома один.

Знаете, по телевизору часто рассуждают о проблемах публичного одиночества, о том, что в наш век суперскоростей люди полностью разобщены, что связи между ними порваны. Мне всегда хочется сказать тем умникам, которые про это говорят:

— Да вы, блин, единственные одинокие люди в нашем мире.

Я не знаю, кем надо быть, чтобы остаться одиноким в наше пресыщенное общением всех видов время. Сейчас человек, даже запираясь в туалете, не может прогарантировать себе десять минут тишины и покоя. Как только ты устроишься поудобнее (уж простите за подробности), то в этот самый момент в комнате непременно пискнет сигналом-оповещалкой социальная сеть на компьютере, в кухне взревет сигналом мобильный телефон, в дверь позвонит курьер сетевого магазина, который должен был привезти заказ вчера, а приехал только сегодня. И это при условии, что ты живешь один. Если же ты еще и семейный человек, то в туалет немедленно и непременно потребуется наведаться всем членам твоей семьи, включая домашних животных. Они как зомби будут шаркать ногами у двери, сопеть, вздыхать, скрести ее ногтями и тоскливо спрашивать:

— Ну ты там скоро?

Одиночество. Где его взять? Всем есть дело до всего, всех интересует что у тебя в жизни происходит — коллег по работе, консьержа в подъезде, продавца в магазине. Разве только что соседям по этажу это неинтересно, это единственные люди, которые с тобой не общаются. Не потому что ты им противен, просто соседям как-то не о чем друг с другом поговорить. Когда-то, в коммунально-хрущевскую эпоху соседи были самыми близкими людьми, чуть ли не родственниками, но позже это состояние сменилось на равнодушие, а сейчас даже и на отстраненность. У меня была одна знакомая, так она за пять лет так и не узнала, как выглядят соседи из пары квартир на ее этаже. Вот — не сложилось.

Так что одиночества в наше время нет. Это придумка женщин-романисток, которым как-то надо обосновать появление 'ЕГО, ТОГО САМОГО' и почему героиня сразу охнула, сказала: 'Ой, мамочки' и немедленно влюбилась. Ну, вот ждало его ее исстрадавшееся и измученное пустотой сердце.

А в жизни его нет. Зато есть мечта: 'Пожить бы пару недель так, чтобы не дергал никто. Чтобы без семьи, телефона и интернета'.

Только такой роскоши сейчас не встретишь. Разве что в мечтах. Ну, или вот как мне сейчас — перепадет пара часов тишины с барского плеча Судьбы.

В игру я вошел за десять минут до назначенного времени — чего торопиться? Дел-то — часть экипировки отправить в сундук от греха, сменив ее на вещи попроще, да исследовать содержимое почтового ящика.

'Доброе время суток, Хейген.

Знаешь, мне кажется, что наши отношения вышли на какой-то неправильный виток. Где-то неправа я, где-то не прав и ты, будем честными друг с другом.

Но согласись, друг мой, делить-то нам нечего? И губы дуть как маленьким детям тоже не след.

Поэтому предлагаю вот что — приходи-ка ко мне в гости на чашку чая с вареньем. Вот хоть бы даже в пятницу вечером приходи. Посидим, поболтаем, вспомним о том, что мы с тобой давние друзья. Хорошего между нами ведь было куда больше чем плохого, правда? Ну, и в конце концов — я же тебя еще вот такусеньким помню, маленьким и неопытным. И было это не так давно.

Так что — приходи. Война войной, а друзья друзьями. Ты друг, тут и война мне не помеха.

С.В.'

Стратег она, что уж там. Такие письма властные тетушки веке в девятнадцатом писали своим потенциальным наследникам. Мол — можешь и не прийти, но из завещания я тебя вычеркну.

Кстати — а я бы сходил. Вот серьезно — сходил бы, пообщался, почему нет. Худой мир по-прежнему лучше хорошей войны. Но — увы, завтра это в принципе невозможно сделать, завтра я в это время буду... Понятия не имею, где я буду. Может в пивной неподалеку от Карлова моста пиво буду дуть, может, в постели с Вежлевой кувыркаться, а может и в мусорном ведре, в виде пепла лежать. Как дело повернется. Но я бы выбрал вариант с пивом.

'Добрый день.

Я и не думал обижаться. Я вообще не имею такой привычки, я уже взрослый мальчик.

И — да, делить нам нечего. Более того — мне очень грустно от того, что между нами возникло это ненужное никому непонимание. Я так думаю, что это все нервы, зима и авитаминоз.