Акула пера в СССР

Я время от времени отвлекался, поглядывая на радиоантенну, которая торчала у дома Езерских. Отец Ариночки Петровночки был заслуженным учителем физики, радиолюбителем, общался со всем миром – говорят, даже из Австралии ему открытки приходили и из Японии. Антенна напоминала башни ПБЗ из фильма «Обитаемый остров» по повести братьев Стругацких или выжигатель мозгов из «S.T.A.L.K.E.R» – разлапистая, на телескопической мачте, гигантских размеров. Не знаю, как поживала в двадцать первом веке Арина Петровна, но старик Езерский помер в 2015-м и преподавал еще в те года, когда я учился в школе. Среди учеников про него ходили легенды. Честно говоря, я и на эту огородную каторгу согласился, держа в уме мысль о том, что могу с ним пообщаться – очень меня интересовал вопрос кустарной сборки металлоискателя.

Моховские курганы и варяжский военный лагерь я знал не то чтобы как свои пять пальцев – но довольно неплохо. Довелось в студенческие годы помахать лопатой на раскопках… И хорошо помнил рассказы бывалых археологов о том, что две самые крупные и дорогие находки – горшки с серебряными шейными гривнами, браслетами и монетами – были найдены на глубине не более полуметра. Так что за сутки-двое поисков я вполне мог разбогатеть… Нужно было только залегендировать свой туда поход, и тут мне должны были пригодиться налаженные контакты с БООРом. Притвориться охотником для того, чтобы держать дома оружие – что может быть логичнее?

Петр Ефимович Езерский присоединился к нам почти сразу, и его худая фигура с вилами маячила в конце огорода, ветер надувал рубаху пузырем и трепал тронутые сединой волосы. Я надеялся подкатить к нему с этим вопросом за обедом, который уже соображала Арина на летней веранде.

Мужик цыганистого вида пригнал к воротам телегу, в которую была впряжена понурая коричневая лошадка со светлой гривой. На телеге лежал еще один мужик, похожий на первого как две капли воды, стальной плуг и торба с зерном для конячки. Пока они распрягали животину и цепляли плуг, мы закончили с навозом. Теперь он лежал тонким слоем на всех двадцати сотках участка Езерских и ждал своего часа.

– Гера! – сказал Юрий Анатольич. – Вчера была пятница, а ты снова не зашел ко мне в гараж. Ты ведь бобыль бобылем и налог холостяцкий платишь! Что ты такое делаешь вечерами, что постоянно игнорируешь мой гараж?

Это у него была такая идея-фикс: заманивать в гараж всё мужское население редакции по пятницам – и культурно спаивать. Стариков, например, был там регулярным гостем, и Шкловского тоже им удавалось несколько раз сподвигнуть на общее времяпрепровождение. Гера, видимо, ещё держался. И на сей раз отговорка у меня была самая замечательная:

– А я детям песочницу делал! – торжествующе улыбнулся я.

– Ого! – сказал Сивоконь. – Где это ты детей нашел? В вашей Слободке одни пенсионеры, ну и ты, горемычный!

– К соседке, Пантелевне, приехали две правнучки. Копошились прямо на дороге, в песке!

– Хо-хо, там у вас та еще пустыня Сахара! А весной-осенью – лечебные грязевые ванны… Но это ты молодец! Дети – цветы жизни. Однако в следующую пятницу я тебя в гараже жду! – и погрозил пальцем.

Детки у Таисии действительно были очень обаятельными. Пока их сильная и независимая мама усвистала за покупками на «Волге», белокурые девчули пяти и двух лет играли под присмотром Пантелевны. Соседка на мою инициативу соорудить песочницу прямо у ее забора отреагировала только положительно:

– Аська с Васькой уедут – другая малышня тут собираться будет! А я их пивновать стану. Я потом в городе буду – куплю им посудок, лопаточек… Сходи, Германушка, в сарай – там досочки есть. А за песком на речку – тачка у тебя хорошая, не чета моей…

В общем, я был большим мастером находить себе работу из идеалистических побуждений. Или не из идеалистических: обе книжки про капитана Блада (свою и библиотечную) я оставил на столе в хате, рядом с женскими солнечными очками. Вряд ли это были очки Пантелевны.

Вот и теперь, усаживаясь за стол, я понимал, что единственная возможность как-то компенсировать потраченные на говно усилия – это сожрать всё, до чего дотянутся мои загребущие пальцы. Старший Езерский тщательно вымыл под рукомойником руки, придвинул стул, взял в руку ложку и сказал:

– Ну-с, приступим! – он явно подражал Феде из «Приключений Шурика».

Мы навалились на борщ с пампушками, потом отдали должное макаронам с биточками и двум видам салатов.

Арина Петровна тут же начала обсуждать с Анатольичем надвигающуюся поездку в Василевичи, а Петр Ефимович повернулся ко мне:

– А что, Герман, вы решили переключиться на криминальную сферу? Видел сегодня в газете ваш разворот – очень ярко, захватывающе. Но я с удовольствием читал ваши исторические материалы, работы по краеведению… Например, про Стрекопытовский мятеж, или роль Дубровицы как пограничной крепости между Московским государством и Великим княжеством Литовским…

Я ухватился за эту ниточку, надеясь протянуть ее к теме с металлоискателем.