Акула пера в СССР

— Вы особенно не отрывайтесь от реальности. Ваши выбрики — это ваше дело, но работа страдать не должна. Или вы намереваетесь теперь проживать свои двадцать пять процентов и жить бездельником и тунеядцем?

— Ни в коей мере! Готов к труду и обороне! — вытянулся в струнку я.

— Уволить бы тебя к черту, Гера, за всю ту ересь, что ты в последний месяц чудишь, но жаль такого полезного сотрудника терять… В общем — бери машину, бери Анатольича — и едешь на очистные сооружения к Драпезе. Там у них новые фильтры ставят, вот и напишешь…

Да уж. Кстати о дерьме и вентиляторах.

* * *

Оказалось, Привалов взбеленился из-за активности Волкова. Полковник глупым человеком не был, сложил два и два — поговорил с Гахрамановым и Василием Николаевичем и понял, что из дела с мореным дубом торчат мои уши. А для него как начальника РОВД масштабные водолазные работы на дне излучины Днепра привели к прискорбным последствиям: появлению нескольких «висяков» — с тех самых корчей сняли полдюжины трудноопознаваемых трупов. Вот оно что!

А на клад ему было плевать. Это Гохран разбирается, а не милиция, а Гохран к Министерству финансов относится. Забрали и забрали, выплатили и выплатили. В общем, всё было не так страшно. Разве что лучше мне было пока не отсвечивать и поумерить активность, но на это рассчитывать не приходилось. Материал про кладбище всё еще лежал под сукном у шефа и, судя по товарищам, которые захаживали в его кабинет, ждал своего часа. Товарищи были непростые — например, первый секретарь райкома комсомола Соколовский, который, говорят, метил на место Сазанца. По крайней мере, какие-то подвязки у него в Гомеле имелись, чуть ли не на уровне обкома партии — это с одной стороны. А с другой стороны, говаривали, что и сам главред «Маяка» тоже подумывал о продолжении партийной карьеры и мечтал вернуться в райком на правах второго, а то и первого секретаря… Захаживали и Волков с Исаковым, и Драпеза — с ним у шефа были давние «вась-вась».

Сложно было сказать, станет ли жить в Дубровице лучше при молодом и ушлом Соколовском или матером и видавшем виды Рубане. И уж точно я не собирался становиться пешкой в игре партократов. И статья моя про кладбище была написана вовсе не для этого… Так что от подобных интриг меня брала грусть. А вот от того, что в районе началось шевеление благодаря моим «вбросам», я радовался от всей души.

На Гидролизный зачастили межведомственные комиссии из Минпрома и Минжилкомхоза, Сашу и Сережу вроде как подвинули вверх по служебной лестнице, Дубровицкий райжилкомхоз и Теплосеть официально заявили, что совершенно не против закупить модернизированные котлоагрегаты для того, чтобы использовать лигнин в качестве топлива. В долгосрочной перспективе это позволяло здорово сэкономить.

Исакова внезапно назначили заместителем генерального директора Нефтегазодобывающего предприятия «Дубровицанефть». Ну да — пока не первый зам, а, скажем так, отраслевой, курирующий вопросы транспорта, логистики и социальных объектов, но лиха беда начало!

Да и Волков не остановился на одной только разведке днепровского дна. На городской набережной уже вовсю рычали моторами тракторы, вытягивая на свет божий залежи ценной древесины. И к нему в гости тоже явились важные товарищи — из Минлеспрома.

О Дубровице заговорили на самом высоком уровне, и один попаданец по этому поводу даже позволил себе купить бутылку десертного вина, коробку конфет и дефицитный сервелат, чтобы отпраздновать такие зримые подвижки в правильном направлении. Да и компания намечалась самая приятная — одна очень-очень красивенькая северяночка…

* * *

Портил настроение только моросящий дождик. Такая мерзкая водяная взвесь в воздухе, когда вроде и зонтик особенного смысла раскрывать нет, и при этом сырость пробирает до костей. Я пожалел, что не был в костюме: пиджак и шляпа давали хотя бы мнимую защиту от влаги.

Под ногами хлюпала родная слободская грязь, собаки попрятались в свои конуры и не лаяли, только сипло подвывали и повизгивали. Народ прятался по домам — в такую погоду хотелось чай пить и радио слушать или там книжки с газетами почитывать, а не трудовые подвиги совершать.

Я даже расстроился — вряд ли удастся выманить к себе Тасю, наверняка сидят там на большой двуспальной кровати с девчатами, закутавшись в большое-большое стеганое одеяло, читают страшные-ужасные русские народные сказки про косточки в торбочке и медведя — липовую ногу, кушают что-то вкусненькое, и хорошо им там… Ну, может, как Васька с Аськой уснут, сама придет? Знает ведь, что всегда её жду…

Меня, кстати, тоже кто-то ждал. Некая высокая и, кажется, изломанная фигура у моей калитки, под широким черным зонтом и с огоньком сигареты на уровне лица. Самого лица сразу видно не было, тень от головного убора и зонта скрывали его черты.

Я напрягся. Драться, имея в руках полотняную сумку, полную деликатесов, было не с руки. Но кастет уже скользнул на пальцы из кармана, зубы крепко сжались, и глаза мои тоже превратились в щелочки, рассматривая незнакомца с настороженностью.