Акулья хватка

Она откинула голову назад, обхватила руками свое тело, ласкала и массировала грудь, плотно сведя бедра и потирая ими друг о друга. В следующий миг, не в силах выдержать этот сладкий плен, она щелкнула застежкой пояса, который, шурша, опустился к её ногам.

Еще какую-то долю секунды её тело пульсировало в такт музыке, затем она пошатнулась, все её ослабело и расслабилось, она опустилась на колени и мягко растянулась на ковре.

Худ, не совсем понимая, как ему на это реагировать, подошел и взял её за руку. Она осталась неподвижна.

- Айвори! По-моему, тебе пора немножко отдохнуть.

Она вырвалась, и он увидел, что она совершенно пьяна. Худ поднял её на ноги. Девушка положила голову на его плечо. Обняв за талию, он довел Айвори до кушетки и аккуратно уложил на шкуру. Казалось, она потеряла сознание. Он прикрыл её обнаженное тело платьем, но в то же миг она его отбросила и вскочила на ноги.

- Нет, Айвори, будь хорошей девочкой...

- Выведите меня на палубу. - Она обняла его за шею, сцепив руки в замок. - Мы скоро все здесь затонем.

Худ мгновенно вообразил себе сцену прибытия Лобэра на яхту. На борту его встречает Худ, поддерживающий в стельку пьяную голую девушку.

- Лучше остаться здесь, Айвори, правда, так будет лучше. Ты сейчас приляжешь...

- Нет, нет. Мы пойдем на палубу. Я хочу выйти на палубу прямо сейчас.

- Ладно, только оденься. Нельзя же туда идти в таком виде.

- Я здесь делаю то, что мне нравится, понятно? Кто мне запретит? Или вы думаете, что им всем не хотелось бы посмотреть на мое тело?

Она качалась, настойчиво цепляясь за него. Худ попытался её угомонить. В какой-то момент она навалилась на него всем телом и отяжелела. Ее грудь скользнула по его груди, и тело сползло на пол. Айвори отрубилась.

Худ с минуту её рассматривал, потом вздохнул, поднял её платье и умудрился натянуть его на голое тело. Подложив пояс для чулок ей под голову, он дружески похлопал малышку по ягодицам и пошел к лифту.

В кабине он закурил сигарету, глубоко затянувшись, выпустил колечко дыма и поздравил себя с приятным знакомством.

4

Уже совсем стемнело, когда он протрезвел и поднялся подышать на палубу. Пил он куда меньше Айвори, и, однако, этого оказалось более чем достаточно. Свежий ветерок приятно холодил разгоряченное тело.

Цепочка огней по левому борту освещала окрестности Кап Ферра и тянулась вдоль побережья через Болье к Монако и Италии. Вдоль всего побережья светили гирлянды фонарей, отбрасывая яркие блики на темную громаду гор.

"Тритон" стоял с подветренной стороны Кап Ферра. Береговую полосу заливал свет прожекторов, расположенных в самой верхней точке мыса, а временами на небе появлялись короткие и яркие сполохи от вспышек мощного маяка на противоположной стороне мыса.

Немного подальше Худ разглядел огни Осписа. В маленьком порту бухты Сент-Жан царило оживление. До него доносились отдаленные звуки музыки. В направлении Болью единственный огонек освещал старинную виллу, на которой Леопольд Второй Бельгийский забавлялся со своими прелестными любовницами. Интересно, кто бродил сейчас среди привидений этого давно заброшенного особняка? По виадуку из Монако мчались машины, освещая дорогу светом включенных фар.

С палубы "Тритона" взору открывался прелестный уголок Лазурного побережья. Роберт был бы в восторге.

С Робертом Уитни, или просто Чаком, Худ знаком был давно, с того самого июльского дня в Хенли, когда во время отборочных соревнований на празднике "Даймонд Скулз" они дважды заканчивали заплыв с одинаковым временем, что явилось беспрецедентным случаем в анналах праздника. В третьем заплыве Уитни, который был моложе Худа на пару лет, победил, опередив его на четверть корпуса.

Ирландец по происхождению, Уитни был внуком человека которому когда-то улыбнулась фортуна. Скупив заброшенные золотые прииски в Австралии, дед Чака в двадцать четыре года сказочно разбогател. Чак, будучи единственным сыном своего отца, полностью унаследовал дедовское состояние. Отец настоял, чтобы Чак специализировался в области права и работал в Сити. Некоторое время юноша провел под крышами Уолл-стрит, что привело его в глубокое уныние, ибо по природа своей он был таким же искателем приключений и авантюристом, как его дед. Он глушил в себе скуку, швыряясь деньгами на театр и даже сам фигурировал в нескольких крошечных эпизодах на гастролях. Когда к Худу обратились с известным предложением, он в первую очередь подумал об Уитни. Из него бы получился прекрасный партнер. Помимо всего прочего, Уитни знал огромное количество людей, у него была масса приятелей и знакомых. Совершенно случайно они обедали вместе незадолго до этого разговора. Худ предложил Чаку работать в одной команде и Уитни эта идея привела в восторг. Офис они открыли в тихом доме на Керзон-стрит, где под самой крышей Худ снимал маленькую квартирку.