Акулы из стали. Ноябрь

– Ага. Посмеялся и доктор. Тоже, как механики, не понял нашего отторжения уюта внутри подводной лодки. А зато, знаете, мы же как викинги почти: болтает, шатает, заливает, ни зги не видно, а плывем куда-то! Романтика!

– Как викинги?

– Как они, да. Чуть к индейцам не приплыли! Хорошо, что гроза быстро кончилась!

– Повезло, да.

– Нам?

– Индейцам. Интенданта мне вызовите – сейчас лечить вас будем народными средствами!

– Чаем?

– Я бы шпицрутенами, конечно, но давайте начнем с чая, а там и посмотрим. Викинги, еб вашу мать! Нет, ну нормально – всю смену мне обезглавили, считай!

– Да мы нормально, тащ командир, в строю!

– Как настоящие моряки?

– Как они самые, да! И все нам нипочем! Несмотря на! Жди нас, тучная Нортумбрия!

– Да ладно? Вот до такой прямо степени?

– Я не при делах! – подал голос рулевой. – Они меня заставили!

– А ты чего, – проходя в штурманскую, командир пнул кресло вахтенного БИПа, – без свитера?

– А я, – вахтенный БИПа потянулся, – не настоящий моряк. Я, знаете, с детства понял, что хочу быть подводником. Вот вы в детстве кораблики пускали?

– А ты с кем разговариваешь? – уточнил старпом. – Командир-то в штурманской.

– Ну, с вами, значит, со всеми остальными. Ну так? Пускали?

– Кого?

– Ну, кораблики?

– А то как же у нас детство, по-твоему прошло? Мимо нас, что ли?

– Ну так вот. И я тоже же пускал, но всегда сажал внутрь экипаж. Ну там жучков каких наловлю или, на худой конец, из щепок настрогаю. И заметил, что те, которые сверху, всегда мокрые, а некоторые и вовсе выглядят охуевшими, а те, которые в щелку какую забьются, тем все нипочем.

– И что ты?

– И я сначала думал ну как так-то: и моряком мне быть охота, я же с детства сразу на пожарных или там космонавтов не разменивался, я сразу, как родился, так моряком и захотел стать, а вот таким вот мокрым и охуевшим быть как-то и не очень охота… А потом узнал про подводные лодки и понял – вот же оно, самое мое. Ты вроде и моряк, но вроде и не всегда охуевший.

– Это на подводной-то лодке и не всегда охуевший?

– Согласен. Тут я не все предусмотрел, но в детстве эти рассуждения казались мне логичными, поймите! Потом, конечно, амфора моей логики треснула и я узнал, что охуевшим можно быть не только от того, что мокрый, и вообще мокрым быть не самое плохое, в отличие от охуевшего. Вот поэтому-то я и не в свитере, товарищ командир!

– А? – Командир шел из штурманской обратно. – Ты о чем?

– Ну про свитер водолазный вы спрашивали.

– Я спрашивал?

– Ну да.

– Ну так надень! Что ты как белая ворона или механик. Видишь же, что люксы все в свитерах!

– Так я и не простывал же, тащ командир! Я наверх ни ногой же вчера, что вы! Гроза же!

– А мы всплываем через десять минут, вдруг тебе повезет и опять гроза! Сможешь, так сказать, догнать своих-то!

– А вы откуда знаете, что гроза? – Вахтенному инженер-механику стало обидно, что разговаривают так долго и все без него.

– А я чувствую, я же старый морской волк!

Командир шутил: просто связисты, перед погружением позавчера, прогноз погоды на неделю получили. Но все знали, что он шутит: много самых разнообразных чувств можно чувствовать на подводной лодке, но вот уж погоду наверху – точно нет.

Можно чувствовать, например, усталость, голод, страх, неуверенность, сомнения выключил ли ты, уходя, утюг в квартире, и рассуждать: весь там Заозерск от этого сгорел или только половина его? А достаточно ли еды ты оставил коту? А, нет же кота – ну вот и чудненько, хоть об этом можно не думать. Еще можно чувствовать, например, любовь. Скучать тоже можно, даже тосковать не запрещается, но погоду наверху – вот уж увольте. Хоть бы там даже и Армагеддон, но если ты на глубине более ста метров и, мало того, подо льдом, то и Армагеддон не сильно будет волновать твои чувства. Впрочем, и вопрос о том, настоящий ты моряк или нет, – тоже.

Колодец

– Кастет, – начал разговор Шура, усаживаясь Косте на колени, – ну что ты там, получил ли свои пайковые?

– Так, Шуруп, не елозь своей костлявой жопой по моим нежным коленкам! Сел и сиди тихонько. Ну получил, да. А что?

– А займи-ка мне, брат, рублей этак пятьсот!

– Так ты же мне не отдашь, зачем ты называешь это словом «займи»?

– Да почему же не отдам, вполне может быть, что и отдам.

– Ну, прошлые-то не отдал.

– Ну а эти отдам! Нет, ну, скорее всего, тоже не отдам, но вдруг возьму – да и отдам!

– Надо подумать. Так ты прямо аргументируешь, что сразу тебе отказать и не получается. А тебе зачем?

– А у матушки день рождения. Хочу ей икры красной послать да шоколада. И вот кто бы мог подумать, но икра с шоколадом у меня есть, а денег на открытку и послать нету.

– Дело серьезное!

– Ну дык. Не подумал же ты, что я прошу у тебя деньги для собственной корысти!

– Да как такое возможно! Что ты потяжелел-то так резко? Э!

– Да это штурман на меня навалился!

– Это не я навалился, – обернулся штурман, – а кунг завернул. На тещин язык забираемся.