Акушер-ХА! Байки

Ваське происходящее нынче в доме не нравилось. Неправильная у всего происходящего была волна… Умываешься себе на солнышке и чувствуешь – не то! Да только как же донести? Эти существа двуногие язык богов не понимают… Мучился Васька. Крутился вокруг этих убогих – Васи и Люси. Да как им объяснишь, что, если кота к новому зверю в доме не подпускают, – это нехорошо. Да и вообще, нехорошо с этой вашей девкой. Вот вам крест, магендовид и полумесяц в придачу! Нехорошо что-то…

А Вася работал с утра до ночи. И по ночам. Днём – комиссии одна за другой, что тот тополиный пух, полетели. Материнская смерть в стационаре случилась. На столе, мать его за ногу. Пару детских в реанимации новорождённых. Замершие беременности одна за другой. Мумифицированные плоды. В обсервационной операционной сперва лампа на стол грохнулась – хорошо, никого на столе не было. А потом эту же операционную дерьмом по колено залило, потому что в санкомнате трубы прорвало. Но это всё так… Мелочи. По сравнению с материнской и детской. А главный врач – он же в каждой бочке затычка, во всём всегда и за всех виноват: ему и ответ держать. Несмотря на весь его авторитет. Такие дела – дела серьёзные. Несколько вялотекущих судебных процессов обострилось. Как всегда вовремя. Заезжал домой только дочку поцеловать. Ну, и маму, конечно, молодую. Но больше дочку. С мамой вроде – тьфу-тьфу-тьфу – всё в порядке. Выглядит отлично, глаза горят. Ни разу заспанной не видел. Значит, отдыхает достаточно. «Тебе помочь? – Не надо!.. – Ты не устаёшь? – Нет!..» Носится и носится по дому, как сумасшедшая. Покормить, напоить, искупать – всё-всё сама. По пятнадцать раз в сутки памперсы меняет – Люся доложила. Глупость, конечно. Да и ладно. Деньги, слава богу, есть. Пусть меняет. Тряпок накупила дочурке, как не в себе. Через Интернет. Чтобы из дому не отлучаться. Люся говорит, что только не спит совсем. Да быть того не может. Когда дочка спит, наверняка и жена спит. Ей-то и забот, что ребёнок. От хозяйства отошла, спаси и сохрани от синдрома домохозяйки любую женщину, великий боже, хоть и нет тебя!.. Про какое-то раннее развитие ещё щебетала. Чуть ли не алфавит она уже с дочкой учит. Ну да, ну да. На четвёртой неделе жизни буквы – самое оно. Но это не вредно. Охота ей буквы по стенам развешивать – пусть вешает. Грудное вскармливание – и то смогла наладить, несмотря на реанимацию. Умница. Правда, надо бы докармливать, вот и неонатолог говорит… Но жена ни в какую. Только грудное молоко. Но пока никакого алиментарного истощения у ребёнка не наблюдается – нижняя граница нормы. Пусть пока…

Так и крутился Вася в его немолодом уже, прямо скажем, возрасте. Дома – ребёнку месяца ещё нет. На работе – форс-мажор на форс-мажоре, административный клиническим погоняет. В лаборатории центрифугу вдребезги ночью разнесло. Кровь по стенам, пробирки в толчёное стекло, санитарка в офтальмологию госпитализирована. Не то чтобы из ряда вон событие, но и тут главврач – первый. А капля уже, ей-ей, последняя. Для любого другого. Вася и тут спокойствие сумел сохранить. Как его не сохранить, если утром в гинекологию такое привезли, что никто, кроме него, и не пойдёт. Никто, кроме него, потом не отмоется, если что. Остерман же настолько в белом – на самом деле, а не фигурально, – что с него и тут, если что, как с гладкого гуся вода. Так что и на мобильный не всегда ответишь. В операционную же его не возьмёшь. На разносе в министерстве отключать принято. Потом – снова операционная. А он, оказывается, в министерство его и не брал. Смене на стол кинул, перед тем как уехать. Люся прорывается, как ненормальная. Людмила Ивановна просто так звонить не приучена. Она понимает, что Вася – главный врач блатного родильного дома, доктор наук, доцент кафедры – ему просто так звонить нельзя. Ну, не мог он час назад ответить. Никак не мог. Но акушерке крикнул, чтобы перезвонила ей, Люсе. Не отвечает. И жена не отвечает. Размылся Вася к чертям собачьим, начмеда вместо себя за стол воткнул – и домой полетел. Как во сне над бездной – стремительно. И надо же – ни пробок, ни гаишников. Мистика, да и только…

Машину даже во двор не стал загонять. Охотничий рефлекс сработал – если с пространством что-то не так, нужно действовать осторожно. Быстро, бесшумно и осторожно. Проверить. Оценить…

Выскочил у ворот – и во двор. Быстро.