Акваланги на дне

Когда был отснят крупный план, Егор Андреевич отпустил девочку передохнуть. Погасли приборы, замолкли машины, и в наступившей тишине можно было услышать далекий шум прибоя. Там, внизу, билось море.

Усталая Оксана забралась в автобус и удивилась — Ромки на месте не было. Только почему-то сценарий был вытащен из сумки и лежал сверху. Она поднесла его к глазам и еле-еле увидела то, что написал он на ходу: «Обязательно дождусь дома». Подписи не было.

— Где Марченко? — Это искал мальчика дядя Паша.

Она высунулась в окно.

— А Ромка уехал.

— Как уехал? Куда уехал? — возмутился дядя Паша.

А оказавшаяся рядом Людмила Васильевна спросила с подозрением:

— Откуда ты знаешь? Ты видела?

— Нет, я не видела, — сказала девочка, — а все равно знаю, — загадочно улыбнулась она.

В это время Ромка сидел на заставе и подробно рассказывал чекистам о случившемся в ресторане.

— Я так и подумал, — сказал Василий Иванович, — однако, спасибо тебе, преподнес, можно сказать, сюрпризец… Ведь мы уже вели за ним наблюдение…

Ромка молчал, уткнувшись взглядом в пол.

— А кто эти парни, что были с ним? — спросил Алексеев. — Ты их знаешь?

Пришлось рассказать про столкновение в столовой…

— Самое обычное сырье для таких вот незнакомцев, — сказал в задумчивости Василий Иванович, — придется ими детально заняться. Ясно одно, что они ему понадобились. Зачем только? С какой целью? Ты вот что, — повернулся он к Ромке, — ты теперь с ними не задирайся… Учел? Как бы ни случилось, где бы ни столкнулись — уходи в сторону, не ввязывайся…

— Учел, — снова наклонил он голову.

— И еще раз, категорически: ни шагу со съемочной площадки.

— Все, — сказал мальчик торопливо. — Последний раз. Теперь мне некогда будет. С завтрашнего дня в Голубой бухте будем работать. Подводные съемки. День подготовки, и послезавтра съемка! Я же дублирую!

— Ну вот и дублируй, — согласился Василий Иванович, — а нам не мешай. И сейчас только домой. Учел? Ни к друзьям, ни к приятелям… Хотя стой-ка, — остановил он Ромку уже у дверей. — Товарищ капитан, отправьте его на своей машине.

— Нет ее сейчас, — отозвался Никифоров, — повезли менять наряды… пусть подождет минут двадцать…

— Да нет, — приоткрыл Ромка дверь, — мне никак нельзя ждать, я так добегу… Честное комсомольское, прямо домой!..

Потом очень пожалеет Василий Иванович, что не настоял на своем, а сейчас посмотрел на паренька, нетерпеливо мнущегося у двери, махнул рукой.

— Валяй! Только помни!

— Учел! — весело крикнул Ромка и исчез за дверью.

Он спешил домой. Он боялся, что за это время съемки закончились и он не успеет встретить Оксану у калитки.

Торопливо пробежав по Октябрьской улице, мальчик свернул на Зеленую. До дома оставалось совсем немного. Вот уже двенадцатый дом прошел, шестнадцатый…

И тут от забора метнулась ему навстречу тень. Он невольно отпрянул. Перед ним стоял тот, ушастый и прыщеватый.

Ромка быстро оглянулся — где же дружки?

Дружки были на месте, они подходили со спины.

— Наконец-то, — сказал ушастый, — а то мы уже хотели уходить…

— Что надо?

Они сдвинулись вокруг, стали рядом. Резко пахнуло спиртным — ребята были пьяны.

— Идем с нами, — хрипло сказал ушастый.

«Ты с ними не задирайся», — приказывал полковник.

— Ну? — пьяно надвинулся второй, мордастый. — Уже испугался?

— Куда идти? — спросил Ромка настороженно.

— Куда надо, — ушастый показал вдоль Зеленой.

Ромка согласился.

— Только ненадолго.

— Ненадолго, ненадолго, — согласился мордастый.

Ромка решительно пошел вперед, куда показывал ушастый. Дружки пошли следом. Через несколько шагов третий сказал с пьяной разочарованностью:

— Разве мы бить его не будем?

— Молчи, — одернул его ушастый.

— Я молчу, — покорно согласился тот, — а что сказал лохматый?

Ромка вздрогнул. Вот, значит, как? Это их лохматый послал. Да, задали они ему задачу. А ведь все так просто было вначале: дошел до автобазы, шмыгнул в знакомом ему месте через забор — и пока, пижоны, счастливо оставаться, «ковбои»! Не мог же он поступить иначе, нельзя было ему задираться с ними, предупреждал ведь полковник.

А тут лохматый! Может, как раз к нему и ведут его дружки.

Ромка даже обрадовался этой мысли. Очень хорошо. Они встретятся, и лохматый успокоится, перестанет нервничать. Раз Марченко что-то испортил, Марченко и поможет исправить. «Очень хорошо, — думал Ромка, — что они дождались».

Они вышли за последние дома Зеленой, где в полной тишине и темноте угадывались недостроенные здания, пустые, огороженные для строительства участки. Прибрежное разрасталось, и Зеленая была одной из оживленных строительных площадок.

Ромка остановился. Дальше идти не хотелось, и он повернулся, чтобы спросить, но сказать ему не дали. Они набросились на него сразу втроем, упали и долго упорно возились в жесткой, колючей траве.

Их было трое, а он один. И они, конечно, взяли верх. Он лежал, уткнувшись в землю лицом, ушастый сидел на ногах, мордастый держал скрученные сзади руки, а третий вытащил из кармана веревку.

— Да скорее ты… возишься, — ругался мордастый.

Наконец веревку распутали и стали связывать руки. Ромка и не сопротивлялся — решил выжидать.