Акваланги на дне

- Он на минуточку отошел, - тоже громко, тоже напористо кричал Захар, - на минуточку…

- Что же, отойти нельзя, - возмущался Степа, - он, может, пиво пить пошел.

Громкий крик сделал свое дело.

Заинтересованно подняли головы, обернулись на шум пляжники. А проходивший мимо молодой, спортивного склада парень остановился.

- Зачем не свое трогаете! - кричал Сенька Пичужкин.

- Вы что-то путаете, ребята, - мужчине теперь приходилось оправдываться не только перед мальчишками. - Ребята путают… Это мои вещи… я ходил купаться… вас не было, ребята, когда я раздевался,…

- Это вас не было! - отвечал Ромка. - А мы видели того гражданина. Это его сумка…

- Его очки!

- Его полотенце!

- В самом деле, гражданин, - вмешался один из подошедших, седоватый усатый дядька. - Чем вы докажете, что это ваше? С какой стати ребята будут обманывать?

- Конечно, конечно, - торопливо согласился неизвестный, - зачем ребятам врать? Они просто путают… Их просто не было… А какой-то гражданин действительно с таким же полотенцем, попался мне навстречу…

Ребята переглянулись.

Тем временем мужчина вытащил из сумки помятые серые брюки и протянул их седоватому.

- Вот, пожалуйста, возьмите… - смущенно улыбнулся он, - там в заднем кармане пропуск в дом отдыха…

Дядька немного порылся в брюках, не сразу нашел задний карман, не сразу вытащил оттуда синенькую картонку с фотографией.

Неизвестный уже веселее продолжал:

- Вот там написано, что я - Сухоруков… Иван Кондратьевич. Так, да?

Усатый, не отрывая глаз от картонки, согласно кивнул.

- Проживаю в корпусе 6, палата 114, так?

- Действительно так, - развел руками дядька и передал пропуск остальным.

- А чего на общий пляж пришли? У вас свой есть… отгороженный.

Неизвестный виновато улыбнулся, развел руками, мол, так захотелось, так уж получилось…

И вдруг, вспомнив что-то, обрадовался.

- Там же, на пропуске, фото мое есть… Как, похож? - он снял очки.

- Похож.

- Еще у меня в брюках записная книжка есть, - продолжал неизвестный, - достаньте ее…

Дядька достал и книжку.

- Желаете проверить? - Неизвестный вел себя, как фокусник, у которого удачно прошли самые опасные номера и теперь можно быть уверенным в успехе. - Могу перечислить всех моих родных и знакомых, записанных там от "А" до "Я".

- Чего там, - сказал седоватый, - ясное дело, ошиблись хлопчики, перепутали… А, граждане? Какое будет мнение?

Граждане, убедившись, что скандала не будет, возвращались к прерванным занятиям.

Остались только мальчишки. Опустив головы, они ждали, что скажет напрасно заподозренный ими человек. А тот спрятал пропуск и записную книжку, надел тенниску и насмешливо поглядел на ребят.

- Извините, - сказал первым Ромка.

- Чего там, - неизвестный добродушно похлопал мальчика по плечу, - хорошо, что вы хоть смотрите, а то, правда, соседям всегда все равно, кто рядом, чье добро… Подходи, одевайся и уходи, - и подмигнул ребятам. - Только уж надо выбирать, чтобы добыча покрупнее да пожирнее была, а то старенькие брюки да потертая сумка…

- Извините, - еще раз произнес Ромка.

- Извините, - хором повторили мальчишки.

Рассмеявшись, неизвестный сложил комплект номер один, закинул сумку за плечо и, махнув мальчишкам на прощание, пошел с пляжа.

Ребята опустились на песок и долго смотрели вслед.

- Здорово обознались, - вздохнул Бараболя, - а все на меня… я не запоминаю, а выходит, все путают…

Спорить с ним никто не стал. Молча поднялись и побрели к морю.

Когда же они, накупавшись всласть, усталые, улеглись на мелкоте, Ромка вдруг сказал:

- Нет, мы не ошиблись.

Вот тебе не! Да все уже забыли об этом.

- Я сандалеты эти хорошо запомнил, - продолжал Ромка, - новенькие, желтые, и полоска на подошве "Маде ин Чехословакия". Понял? - сурово спросил он у Степы.

- Мало ли их, одинаковых?

- А загубник? - внимательно заглядывая в глазе каждому, спросил Ромка. - Тот?

- Тот, - ответил Тимка.

- А маска? А ласты? Степа, ты их трогал. Они те же?

- Те же, - согласился растерянный Степа.

- А сумка? А полотенце? А очки? Нет, мы-то не ошиблись… Вещи те же, а человек другой.

- А пропуск в дом отдыха? - вспомнил Сенька. - А записная книжка? Что же это, нарочно подложено?

- А что ты думаешь, - сказал Тимка, - может, и нарочно. О чем нас дядя Валя предупреждал?

Все замолчали. Как это они не подумали сразу, как это они не смогли догадаться, что это, может быть… человек совсем с другого берега… Чужой человек. И хоть полной уверенности не было, однако на душе у каждого стало тревожно и тоскливо.

А над головой все тек же нестерпимо жарко светило солнце, совсем рядом неумолчно, неторопливо шумело море и так же неудержимо, так же властно, как всегда, набегал прибой. Невдалеке на волнах покачивались чайки и кричали о чем-то своем, птичьем. А совсем далеко, на горизонте, шло белое пассажирское судно.

Воздух был словно соткан из солнечных лучей и морских брызг… Жизнь была все такой же яркой, праздничной, ликующей…