Аквамарин и летучие мыши

Она со вкусом ела, предложенную пищу, и наслаждалась едой и помещением, в котором находилась по воле случая.

Феликс посмотрел на то, как Лизка за него поглощает продукты, и сказал:

– Впервые вижу, что кто-то ест, а я – нет! Приятно!

– Я ничего подобного не ела, – промурлыкала довольная Лизка.

– Ты меня радуешь! Знаешь, как трудно быть ходячим мячом?

– Не знаю, я худая с тех пор, как себя помню.

– Лизка, поживи в этой квартире, я буду сюда приезжать, а тебя здесь будут кормить до отвала.

– У меня работа!

– Считай, что у тебя отпуск от твоей работы. Здесь поживи. Повариха живет рядом, а здесь готовит. Продукты мне развозят по моим квартирам.

Повариха, убрав со стола, ни сказав, ни слова, вскоре ушла домой.

– Феликс, а повариха говорить умеет? – спросила довольная жизнью Лизка.

– Наверное. Но со мной она не разговаривает, она просто готовит и угадывает то, что я хочу съесть.

Лизка объелась, но признаваться в этом она не хотела, она полулежала на кушетке, и ей лень было шевелиться. Зато Феликс бегал по квартире и радовался тому, что он есть – не хочет! Он остановился перед сытой Лизкой и удивленно заметил, что она красива.

– Лизка – ты красивая!

– И ты красивый, – выдавила из себя Лизка, засыпая от незнакомой для нее сытости.

– Я тебе нравлюсь? – с нескрываемым волнением спросил Феликс.

– Да, – сказала она, прикрывая тяжелые веки.

– И тебя не смущает мой круглый живот? – спросил он с надеждой на отрицательный ответ.

– Нет, – прошептала сквозь сон Лизка и окончательно уснула.

Повар в еду добавляла успокаивающие добавки, по наущению Добрыни Никитича, и эти добавки сморили Лизку, неподготовленную к такой пищевой атаке.

Феликс подозревал нечто подобное, и, увидев, спящую Лизку уверился в своих догадках, но раньше он всегда хотел – есть больше, чем не спать. Лизка спала крепким сном. Повариха ушла. Феликс стал обходить квартиру. Что он искал, он не знал, но в кухню он даже не заглядывал. Есть он не хотел, но ему все больше нравилась спящая девушка. Его друзья звали его – евнух. Он не обижался, он вообще всегда хотел только одного – есть, и что такое хотеть – женщину, он не догадывался. Его живот был такой большой, что он давно не видел то, что под ним находиться. Ему всегда было тяжело, душно и противно, буквально от всего. Он пытался везти активный образ жизни, но засыпал раньше очередной попытки. Хорошо, что в короткий период отсутствия сна он набрел на прибор Аппетит. Он пошел на кухню, и сам сделал себе черный кофе без сахара, и выпил эту черную мглу.

Феликс попытался втянуть живот, но ничего не получилось. Он лег на пол и попытался приподняться на руках, но живот держал его на почтительном расстоянии от пола. Он лег на спину, сделал попытку поднять ноги, но выше угла в сорок пять градусов, они не поднимались. Молодой человек задышал тяжело, и подумал, что у него все получиться, если вместо него будет кушать Лизка, а прибор Аппетит будет снижать его чувство голода. Феликс достал прибор, посмотрел на стрелку, повернул ее в сторону аппетит – ноль, поднялся с белого ковра на полу. Он страстно захотел стать стройным! А все остальное – потом.

Вскоре о Лизке Каспийской все забыли. Она жила в доме Феликса и усиленно питалась. Он почти не ел, только пил соки и воду. Она ела все, что повариха готовила ему. У него брюки в талии стали свободными, она не могла надеть свою одежду. Поэтому Феликс купил ей десяток халатов, чтобы она не ощущала свой новый вес, халаты скрывали изменение в ее фигуре. Нет, пока она плыла только от избытка пищи. До любви они не доходили. Феликс худел тяжело, и особых сил у него при этом не было, но спал он меньше Лизки, и это его радовало.

Повариха все доложила Добрыне Никитичу, но тот был занят очередными выборами и в жизнь сына не вмешался, тем более что ничего страшного не происходило. Молодой человек не хотел много есть, ну и что?

Вскоре Феликс стал ощущать легкость, он уже выполнял некоторые упражнения, он доставал пальцы ног. Он с удовольствие надел джинсы меньшего размера.

Лизка одобряла его новый внешний вид. Ей нравилось жить в его квартире, смотреть на огромный, плоский экран телевизора. Она всегда знала, что она худая и о своей фигуре не беспокоилась. Они жили, как сообщающиеся сосуды: его жир переходил к ней – медленно, но верно. Он это видел, а она отдыхала за всю свою суетную жизнь и жила в полусне, благодаря пищевым добавкам.

На ней всегда была майка и халат. Майки были куплены с одинаковым рисунком, но разного цвета. Он убирал из употребления те, из которых она вырастала. Так же было и с халатами. Любопытно, но у нее не было желания выйти на улицу. В доме все делала приходящая домработница, Лизку не тревожили по приказу Феликса, он боялся остаться без нее. Ему казалось, если она похудеет, то он опять начнет толстеть.