Акварель для Матадора

Серёга пошёл помогать врачу Шлейфману траспортировать в фургон негра номер один. Негры номер два и три вопросительно смотрели на Матадора, поняв, что он здесь и есть главный. Матадор, в свою очередь, выбрал из негров того, что посолиднее, в очках, и присел перед ним на корточки.

— Говоришь по-русски?

Очкастый кивнул.

— Героин, кокаин, ЛСД, ДМТ? — почти дружелюбно спросил Матадор. Типа — «нужное подчеркнуть».

Очкастый покачал головой.

Матадор улыбнулся кончиками губ, встал, шагнул к центру комнаты. Очкастый негр еле слышно вздохнул, расслабился, даже пошевелился, устраиваясь поудобнее. Матадор, не останавливаясь, развернулся на сто восемьдесят градусов.

Матадор шагнул к негру и нанёс ему носком ботинка страшный удар по глазам. Разбитые в тысячу мелких осколков линзы превратили глаза негра номер два в радужную кашу…

Превратили бы. Но за мгновение до удара Славка ловко, как циркач, сорвал с негра очки. Подкинул их в воздух и поймал: о-ля-ля.

Негр коротко блеванул и попытался рухнуть на бок. Славка удержал его за волосы.

— Героин, кокаин, ЛСД, ДМТ? — спросил Матадор.

— Ничего нет, — сказал негр с лёгким акцентом.

Матадор обернулся к третьему негру и к отечественному быку, повёл бровями.

— Да не, начальник, — осторожно начал бык. — Здесь другая маза. Мужики хотят бизнес тут… Бананы там, киви… Позвали меня перетереть — как, чо… Чо налоги, чо таможни… Типа консалтинг.

— Придурки, — пожал плечами Матадор. — Сами найдём — хуже будет.

Битый час Рундуков с Серёгой и Славкой потрошили хату. Шлейфман обнюхал бутылки в холодильнике, флаконы в ванной, пузырьки в аптечке. Время шло. Матадор мрачнел — наводка считалась стопроцентной, а теперь дело запахло обломом.

Может быть, это его последний день в оперативной группе. Ходили слухи, что Матадору собираются поручить что-то суперособое, а на завтра его как раз вызвал генерал Барановский.

Может быть, его вернут в международный отдел. Пачка долларов в кармане. Банкеты, рауты, закрытые клубы, клубника со сливками, сливки общества. Однажды Матадору довелось убивать даже премьер-министра! Это было в Швеции, и это было как в кино. Роза крови на бежевом пиджаке, расступающаяся ошалевшая толпа и волнующий побег через какой-то цветущий парк, через запахи весны и жасмина…

И потом — три месяца оттяжки на гэбэшной фазенде на Кубе. Красота. Мулатки гладки. У Матадора была работа, и он старался делать её хорошо… Матадор замотал головой, отгоняя сладкие воспоминания…

— Глухо, — доложил старлей.

Матадор кивнул.

— Будем базарить со всеми по очереди. Славян, тащи этого водолаза…

— Ну что, буркина фасо, — улыбнулся Славка солидному негру, — пожалте на интервью.

Нацепил обратно на него очки и пинками погнал в соседнюю комнату. Туда же проследовал Матадор. Через минуту из-за неплотно закрытой двери понеслись крики. Бык Христа Спасителя и последний негр напряглись. Шлейфман улыбнулся:

— Может, сами расскажете, где кокаин?

Пленники вздрогнули, услышав, что ищут именно кокаин, но промолчали. Из-за двери нарастали стоны.

Ну, как в аду грешника сначала держат над раскалённой сковородой, лишь иногда обмакивая его в кипящее масло, а потом бросают туда целиком.

— Смотрите, — указал Серёга на перепутанных пленников. — Чёрный ублюдок побледнел, а белая обезьяна потемнела. Они уже почти одного цвета!

Шлейфман и Рундуков жизнерадостно рассмеялись. Крики меж тем стихли, за дверью долго что-то обсуждалось. Высунулся Славка, позвал Шлейфмана, двери прикрыли плотно…

— Кокнули они его, что ли… — предположил Серёга.

Появились Шлейфман и Матадор, лица их были тревожны.

— Кердык, мужики, — бросил Матадор. — Сдох, собака.

— Ты что, командир? — не поверил Рундуков.

У белой обезьяны и чёрного ублюдка вывалились языки, одинаково длинные и неприятные.

— Ну кто же знал, что эта сука… — Матадор не находил от волнения слов. — Сдох, надо же…

— Сердце, — пояснил Шлейфман.

— Это же тюряга, — занервничал Рундуков. — За такое не отмажут. Если уж Малыша кинули…

— Прорвёмся… Кончаем второго, запишем всё на нашего русского друга…

Славян и Серёга схватили последнего негра за руки-за ноги и поволокли убивать. Он угрём вывалился на пол и пополз на кухню, тыча пальцем в воздух и приговаривая: «Там, там… Кока, кока…» В полу за газовой плитой обнаружился тайник, из которого Шлейфман извлёк мешок с белым порошком.

— Вот он, голубчик. Не меньше кило грамма. А, может, и меньше…

Шлейфман оставил кокаин на столе. Матадор вытащил из кармана рыжее пластмассовое яйцо из-под киндер-сюрприза, зачерпнул половиной яйца порошок. Граммов, может быть, сорок. На сумму, равную годовой зарплате офицера ФСБ.

Потом выложил на тарелке пару гусениц, свернул в трубочку ордер на обыск, аккуратно побаловал обе ноздри. Лампа на потолке сразу стала светить чуть ярче. Матадор покинул кухню, к мешку пошёл Серёга…

Рундуков строчил протокол, Славка отправился за понятыми. Пленники валялись на полу. В том числе и вполне живой, правда, неплохо отделанный негр-очкарик. Его жестоко обманутый земляк смотрел в окно. Над скучным спальным районом поднималась глупая полная луна.