Аквариум

Из нашего оранжевого контейнера мы на землю прыг, прыг. В ангаре высоко под потолком воробей чирикает. Ему одному только секреты все видны: кто водитель у нас, кто по ночам ангар убирает, кто в таком же вот контейнере сюда нам пищу возит и в столовой накрывает. Пока мы в зоне, никого тут нет из персонала. Столовая и та как система клапанов устроена: если в ней открыта дверь в ангар, и кто-то накрывает нам завтрак, то мы не можем попасть ни в столовую, ни в ангар. Потом звонок нам, как павловским псам, — готово. Тут уж мы в столовую входим, зато никому другому двери не откроются — автоматика. Кормят хорошо. Меня никогда так не кормили, даже в Чехословакии.

И все же зона — она и есть зона, а наш контейнер мы зовем оранжевым вороном. В принципе, нас как зэков возят, только с комфортом.

В особой книге я «спасибо» пишу за хороший завтрак и заказ на завтра. И скорее на занятия.

Все готовы? Все.

Пять минут подышать.

Дворик у нас аккуратный. Кусты сирени серые бетонные стены почти полностью закрывают — уют. Над сиренью проволока колючая. Что за той проволокой — увидеть нельзя. Только ясно, что там такие же полукруглые ангарные крыши, как у нашего бассейна и теннисного корта. Может, там другая учебная точка — такая же, как и у нас. А может, там польские или венгерские наши коллеги обучаются, а может быть, кубинские, итальянские, ливийские. Откуда нам знать. А может, там и не учебная точка, а секретная лаборатория или склад, а может, там тюрьма просто. По движению нашего оранжевого ворона я все пытаюсь направление по утрам угадать. Чудится, что возят нас совсем недалеко. И по направлению угадывается мне, что мы обучаемся где-то совсем рядом с Краснопресненской тюрьмой. Но точно установить, конечно, невозможно. А сосновых пролесков по Москве хоть пруд пруди, в том же Серебряном Бору.

— Подышали? И будет.

Все в зал. Тут сейфы. В моем сейфе четыре тетради. В каждой по 96 страниц. Это на три года. Пиши конспекты убористо, больше запоминай. Хватай информацию с лету. Бумагу приучись экономить.

Тетрадь по разведке — в руку. Сейф — на ключ. И в зал.

Преподаватель от нас кисейной занавеской отгорожен. Поэтому он нас четко разглядеть не может, но и мы его четко не видим, хотя разговариваем без помех.

Все преподаватели и командиры — Слоны. Некоторые из них допущены к персональной работе с нами, но большинство может видеть нас только через полупрозрачный экран и называть только по номерам. Каждый из них — волк разведки. Каждый провел много лет за пределами «большой зоны», но однажды провалился и оттого превратился в Слона. Тот, кто не провалился, продолжает работу в добывании или, по крайней мере, в обработке.

Провалившийся волк разведки включает системы защиты, отчего стены нашего спецсооружения плавно задрожали, и начинает: