Аквариум

Коробку с монетами я вон там, в елках, спрятал. Это на случай всяких неожиданностей. Если во время встречи обложат, как полиции объяснить, откуда у меня, бедного туриста, золотые дукаты?

Откуда наш «друг» может брать детали противотанковых ракет? Кто он? Генерал? Или конструктор ракет? По-другому ты кусок ракеты не утащишь. Будь ты инженер на заводе, заведующий складом или боевой офицер. Каждая деталь получает номер сразу в момент ее производства. Как ты ее украдешь? Только сам конструктор… Только генерал… Нет, черт побери, и конструктору, и генералу совсем не легко красть ракетные детали. Кто-то, кто выше конструктора и генерала? Но если и просто генерал или просто генеральный конструктор, как же Младший лидер ухитрился его встретить и вербануть?

Противно роль нищего туриста играть: свитер рваный, ботинки стоптаны. Как же в таком виде я встречу американского генерала? Что он подумает о ГРУ, увидев мой помятый «фиат»?

Время. Нет его. Эй, генерал, где ж твоя дисциплина? Из-за поворота огромный грязный трактор с прицепом тащится. Старый немец-фермер, весь навозом пропах. Старый черт, тебя только тут не хватало. Я два часа в лесу просидел, ни одной души не было. И еще пять дней пройдет, ни одной живой души не появится. А тебя, старого, черти несут в самый момент встречи. Ну рули, рули скорее. А он, как назло, трактор передо мной останавливает. Чего тебе, старый дурак? Время? На тебе время! Я сую ему свои часы прямо в нос. Проезжай, старый пес. Но не собирается он уходить. Он возле меня стоит, чуть правее. Чего тебе надо? Чего, старый, злишься? Я тебе жить мешаю? Вали отсюда! Он мне на прицеп показывает. Ах, нехорошо получилось. Наверное, у него прицеп поломался. Помогать придется, а то ведь генерал сейчас подъедет.

Тут меня озарило… С чего я взял, что «особым источником» должен быть генерал? Я вскакиваю на прицеп, срываю старый промасленный брезент. О чудо! Под брезентом исковерканные обломки ракет «Тоу». Помните эту хишную серебристую мордочку? Я таскаю обломки стабилизаторов, грязные печатные схемы, спутанные, порванные провода, разбитый, перепачканный грязью блок наведения в свою машину. Я руку ему трясу: Danke schön! И бегом за руль. А он палкой грозно по моей машине стучит. Ну, что тебе, дьявол, нужно? Он жестом показывает, что ему деньги нужны. Я и забыл. Бегом в ельник. Вырыл коробку: бери. Вот теперь он улыбкой расцвел. Ты, старый хрыч, на зуб попробуй! Куда тебе, старому, столько золота? В гроб все равно с собой не возьмешь. А он улыбается. Вспомнил я инструкцию: «особые источники» уважать надо — по крайней мере, демонстрировать уважение. И я ему улыбаюсь.

Он — в одну сторону, я — в другую. Быстро гоню машину от места встречи. Мне теперь понятна простая механика сей операции.

1-я американская бронетанковая дивизия уже получила противотанковые ракеты «Тоу» и уже стреляет ими на полигоне. Конечно, без боеголовок. Поэтому маленькая ракета на конечном участке траектории просто разбивается о мягкий грунт.

У нас, когда стреляют «Фалангами» и «Шмелями», огромные пространства застилают брезентом, а потом батальон солдат бросают на поиск мельчайших осколков. Американская армия этого не делает. И потому не надо вербовать генерала да главного конструктора. Достаточно вербануть пастуха, лесника, сторожа, фермера. Он вам обломков наберет хоть сто килограммов, хоть двести. Сколько в багажник поместится! Старый фермер, пропахший навозом, может стать источником особой важности и за тридцать сребреников продаст вам все, что желаете. Боеголовок нет? Тем лучше. Без боеголовок весь блок наведения почти целым остается. А головки у нас не хуже американских. Нам блок наведения нужен. Схемы печатные нужны. Кому надо, тот их отмоет да очистит. Если чего не хватает, в следующий раз привезем. И состав металла нужен. И образцы композитных материалов нужны. И механизм раскрытия стабилизаторов, и остатки топлива чрезвычайно интересны, и даже нагар на поворотных турбинках. И все это — в моем багажнике. И всем этим лично товарищ Косыгин интересуется.

Я гоню свою машину по прямым, как стрелы, автобанам Германии. Гитлер строил. Хорошо строил. Я жму на педаль сильнее и чуть улыбаюсь сам себе. Когда вернусь, буду просить прощения у Навигатора и у Младшего лидера. Я не знаю почему. Но я подойду и тихо скажу: «Товарищ генерал, простите меня», «Товарищ полковник, простите, если можете».

Они — разведчики высшего класса. И только так надо действовать. Быстро, не привлекая внимания. Я готов рисковать и своей карьерой, и своей жизнью ради успеха ваших простых, но ослепительных в своей простоте операций.

Если можете, простите меня.

5

Я вытянул уставшие ноги под столом. Мне хорошо. Тут так тихо и уютно. Как бы не уснуть. Я устал. Тихая мелодия. Седой пианист. Он, несомненно, великий музыкант. Он устал, как и я. Он закрыл глаза, а его длинные гибкие пальцы виртуоза привычно танцуют по клавишам огромного рояля. Несомненно, ему место в лучшем оркестре Вены. Но он почему-то играет в венском кафе «Шварценберг».