Аквариум

Шел, старательно обходя районы, в которых его могло начать пробивать галлюцинациями, остерегался близости магазинов сети Шестерочка, старался думать только о дочке, не обращая внимание на пчел, гудящих в голове.

Выйдя на широкий тротуар Столичного шоссе, Егор огляделся вокруг. Все. Рабочий день начался. Пробки в четыре ряда, народ на остановках, гудки, мат. Обычное утро. Обычный мир…

"Продержусь!" – бодро сказал он сам себе и зашагал, лавируя в потоке пешеходов. И тут же под лопатку словно воткнули ледяную длинную иголку, да так резко и неожиданно, что Егор споткнулся и чуть не упал. С трудом сохранив равновесие, огляделся. Нет. Никаких страшилищ. Та же зима, тот же снег, те же люди, сбившись плотной кучей, ждут автобус на той стороне проезжей части…

А между ними, смотря желтыми глазами в самую душу Егора, застыл высокий серый силуэт, похожий на четырехметровый вопросительный знак. Очертания колеблются, вытянутая голова возвышается над козырьком остановки, торчит горбатая спина…

Сердце екнуло и начало проваливаться куда-то вниз. Егор обернулся и тут же заметил еще двоих. Один стоял сзади, метрах в двадцати, на той же стороне дороги, второй маячил чуть дальше, в самой гуще потока машин, которые проезжали прямо через его дрожащую в воздухе фигуру.

–Блядь. – сказал Егор и побежал.

Побежал со всех ног, продираясь через толпу прохожих, словно через стволы деревьев в том жутком лесу из странного сна. И также, как и во сне, всей спиной ощущал сзади Их неумолимое движение, холодные взгляды на спине и шепот, звучавший прямо в мозгах:

– Ты – наше! Наше…

11.

– Ага, ваше! Дерьмо вон это дохлое, которое в воде в виде фарша плавает, – вот это ваше. А мы ни хрена. Мы свои собственные! – шипел я сквозь зубы, когда мы с Настей, взявшись за руки, сильно оттолкнулись от края помятого круизного катера и летели в длинном прыжке к берегу. Прыжок был на самом деле длинным. Метров тридцать, а то и больше. И оттолкнулись тоже хорошо. "Корвет 750" обиженно скрипнул за нашими спинами и перевернулся, выставив к звездному небу потемневшее днище, покрытое многочисленными вмятинами, которые оставил на нем покойный ныне Нару муш.

    Приземлились метрах в трёх от уреза воды. Хорошо, что берег был пологий, глубина – чуть выше колена. Иначе, могли бы быть проблемы с плавучестью. Экипировку мы успели нацепить всю, включая бронежилеты и подсумки. Высоко поднимая ноги в тяжелых берцах, выбежали из воды на темно-багровый береговой склон и понеслись наверх, уже не обращая внимания на шелестящий в голове речитатив, подобный какому-то неправильному церковному хору, где вместо молитвы монотонно утверждалось, что мы принадлежим высоким горбатым существам, которые ни больше, ни меньше, являются для нас богами, создавшими нас, и что всякое сопротивление бесполезно.

Упрямые. Высокомерные. Бубнят и бубнят, несмотря на то, что мы сделали с их плавучим белесым червяком и группой захвата, состоявшей из четырёх здоровенных кусков зеленой слизи и пары округлых летательных аппаратов, которые пытались нас остановить.

 А сделали мы с ними невообразимое. Во всяком случае для Ануннаков, точно. Разнесли на хрен! Как, добрый вечер…

События с того самого момента, как за поворотом русла реки мы увидели радостную толпу встречающих и одновременно с этим бежавшего к нам со стороны леса Леху, развивались стремительно. Анунахеры не стали ждать, пока подводный змей отконвоирует лодку прямо к их тонким, узловатым ногам, а нанесли удар сразу, как только мы оказались у них в прямой видимости. Снова мелькнули в сознании росчерки сотен невидимых нитей, протянувшихся к нам с обоих берегов. Меня парализовало так быстро, что я не успел даже попытаться оказать сопротивление, на этот раз твари взялись за дело всерьёз. Провели работу над ошибками после неудачи около метро и действовали грамотно и слаженно. Поблажки, подаренной нам тогда их высокомерием и уверенностью в себе, сегодня ждать не приходилось. Я застыл, как истукан, прямо около двери в каюту, чувствуя за спиной страх и отчаяние Насти, которую, видимо, спеленали не хуже.

Разобравшись с нашими физическими оболочками, Ануннаки взялись за ментальные составляющие. В подсознании монотонно забил колокол, и зазвучал хор отвратительных голосов, лишая сил и воли к сопротивлению. Жутко захотелось поскорее оказаться рядом с ними и, преклонив колени, перерезать себе горло, принеся свою жизнь в дар этим величественным и прекрасным существам. Это желание было настолько сильным и всепоглощающим, что всякие другие мысли оказались просто безжалостно раздавлены и отброшены в сторону.

В принципе, остановись Ануннаки на этом, я думаю, их план сработал бы на сто процентов. "Корвет 750" с двумя неподвижными статуями на борту благополучно доплыл бы до них, меня торжественно и жестоко казнили, а мою Настю забрали с собой. Куда и зачем, представлять совсем не хотелось…

Но им показалось этого мало. Могучие боги решили перестраховаться. Как оказалось в последствии, очень зря. От добра добра не ищут.