Аквариум

– Попить ему дай. – сказал главный Кирюхе.

Тот не шелохнулся. Стоял, насупившись, демонстративно сложив руки на груди. Вдруг та самая, темноволосая, за которой я гнался по крышам гаражей, резко выступила вперед, подняла с пола двухлитровую пластиковую бутылку, видимо, ту из которой меня недавно поливали, приводя в чувство, и подошла ко мне. Глядя прямо в глаза без ненависти, а с каким-то непонятным вызовом, она за подбородок подняла мне голову и начала вливать в рот восхитительно холодную и сладкую воду. Я жадно глотал, не в силах отвести взгляд от ее серых глубоких глаз. Потом поперхнулся, закашлялся.

– Еще? – спросила она.

Я мог только кивнуть. Долив в меня остатки воды, она опустила баклажку, вопросительно подняв бровь?

– Все! Спасибо… – сказал я от души, чувствуя, как организм с радостью впитывает живительную влагу.

Она молча отошла, встав среди остальных военных. Я заметил быстрый недобрый и ревнивый взгляд Рената, брошенный на нее. Он снова повернулся ко мне, хотел что-то сказать, но я заговорил первым:

– Короче, товарищи военные. Можете мне не верить, отрезать пальцы, уши, мне реально по барабану, но мы живем около пивзавода на Речном проспекте. Была у нас позавчера там одна неприятная история, и мы с… С товарищем, которого вы вчера убили, заночевали в Коробке, в подвале спортивного лицея. Что такое Коробка, надеюсь, не надо объяснять? А ночью был период, это вы , наверное, тоже заметили, да? И этот самый лицей закинуло сюда к вам, на этот вонючий проспект Сталелитейщиков. Он там и сейчас стоит напротив стадиона, на той стороне, вместо какой-то хрущевки. Можете сходить проверить. И вчера мы просто шли домой. Домой, бля! О чем мы вам, баранам, долго и упорно орали. Вы нам не поверили, и вот что получилось. Вот и вся правда. Другой нет… – Я потрогал языком сломанный зуб. Больно, зараза! – Ну что? С какого пальца начнете?

Они молчали. Молчали как-то растеряно и потрясенно. Было совершенно ясно, что услышать ожидали что-то другое. Молчал и Ренат, задумчиво потирая подбородок.

– Тогда вы мне может объясните, – решил воспользоваться моментом я, – Объясните, что мы вам такого сделали, что вы вчера там все чуть костьми не легли, чтобы нас завалить? Родственников ваших расстреляли? Баб ваших изнасиловали? Что?! Или вы всех без разбору мочите, кого увидите?

– Ты сейчас не в том положении, чтобы вопросами тут кидаться! – резко ответил Ренат. Помолчал.

– Значит не со стадиона, говоришь? – прищурившись, спросил он наконец. – А снаряга такая откуда?

– От верблюда!.. У себя нашли, недалеко от Думы. Фсбэшная нычка там, вот и затарились. Раньше пожарными были…

Тут до меня наконец начало доходить. Стадион, Урод с СВД, экипировка наша на нем… Да и мы в масках и очках шли… Блядь, да как же так все нелепо и обидно вышло, а?.. Все Грибы эти долбаные!

Наступило долгое молчание. Ренат о чем-то думал, уставившись сквозь меня. Остальные ждали, что скажет командир.

Первым не выдержал бычок Кирюша.

– Ренат! Что ты молчишь? Резать тварь надо, хули тут думать! Ты видишь, он же издевается!

Остальные тоже возмущенно загомонили, выдвигая не менее кровожадные предложения. Особенно старалась высокая блондинка с красными от слез глазами, просверливая меня ненавидящим взглядом просто насквозь. Общая суть была понятна. Я – сволочь, убившая их друзей. Со мной не надо разговаривать, меня нужно долго пытать и мучить, а потом убить. Интересно, кто из них пытать собрался. Вроде все с виду нормальные, не маньяки. Если только Кирюха или сам Ренат?

Последний наконец рявкнул:

– А ну, завалили все!

Повернулся ко мне и уже спокойно продолжил:

– Вобщем, со стадиона ты или нет, в принципе, уже не важно. Вы с твоим бешенным друганом вчера убили одиннадцать моих бойцов. Больше половины команды. Как мы дальше тут будем существовать, я, вообще, пока не представляю. Кто там был прав, кто виноват – сейчас уже фиолетово. Одиннадцать человек! Такое не отмоешь. Никогда… Ничего тебе объяснять и оправдываться я не буду. Убьем мы тебя однозначно.

О как!

В комнате раздался одобрительный гул.