Аквариум - 3

После обмена приветствиями и короткой беседы направленец позвонил по внутреннему телефону и пригласил Дронова к начальнику направления.

Полковник Раевский Владимир Александрович, бывший заслуженный летчик-истребитель, участник Великой Отечественной войны, тепло встретил Виктора, вышел к нему навстречу из-за стола, поздоровался, поздравил с орденом, дружески похлопал по плечу, пригласил сесть. Дронов, как было положено по уставу, доложил о прибытии для дальнейшего прохождения службы. Еще в Швеции Разумихин официально объявил ему, что его берут на участок к Раевскому, чему Виктор очень обрадовался, так как попасть после загранкомандировки в оперативное управление считалось для разведчика высочайшей честью и большим достижением.

В оперативное управление отбирали, как правило, офицеров лучших из лучших, которые имели конкретные результаты в вербовочной работе за рубежом и рассматривались, как перспективные разведчики для дальнейшей работы в «поле». Офицеры оперативного управления составляли элиту ГРУ, из них выходили резиденты, руководящие работники Центра. Оперативное управление было кузницей разведчиков-вербовщиков. У них не было никаких привилегий, кроме возможности в любое время выехать по приказу командования за рубеж в любую страну мира и выполнить задание Родины. Возможность заниматься любимым делом и приносить конкретную пользу — было единственной привилегией. Именно это многих честных людей и привлекало в разведку, потому что разведка это такой вид человеческой деятельности, который можно было с достаточно высокой степенью точности объективно измерить. В агентурной разведке есть такие аналитические весы, которые позволяют оценить труд каждого оперативного офицера. С другой стороны, разведка как деятельность таит в себе много соблазнов, искушений, невидимых подводных рифов, о которые можно разбиться. Она привлекательна и для людей авантюристического склада, проходимцев, любителей острых приключений, так как дает широкий простор для относительно бесконтрольных или трудно контролируемых действий, большую самостоятельность в принятии решений.

Раевский был известный в ГРУ офицер. Владимир Александрович дважды успешно работал за рубежом, имел конкретные результаты в вербовочной работе. Офицеры уважали Раевского за скромность и порядочность, простоту в общении с подчиненными, у него был настоящий авторитет, опиравшийся на высочайший профессионализм и незаурядные человеческие качества. Он любил повторять, что если уверен в своей правоте, не бойся отстаивать свое мнение, пойти против течения. Самым большим его достоинством было то, что он не отрывался от людей. А ведь одной из характерных черт того времени было то, что человек, став начальником, вдруг становился другим, напрочь забывал о своих корнях.

Беседовать с Раевским было легко и приятно. Он хвалил работу Дронова в Швеции, дал высокую оценку его действиям с Адамсом, интересовался личными делами, устройством в Москве, спрашивал, как намерен провести отпуск. Обычно личная жизнь мало интересовала начальство. Раевский резко отличался в этом отношении от многих руководителей. Его занимало все. На этой почве у него возникали столкновения с руководством. Будучи очень спортивным человеком, он увлекался плаванием, имел обыкновение на работу и с работы ходить пешком, преодолевая ежедневно многокилометровый путь, игнорируя автомашину, которая полагалась ему по должности. Начальство косилось, подозревая в этом подрыв авторитета власти предержащей. Когда Раевский стал обедать с офицерами своего направления в общей офицерской столовой, не посещая спецзал для руководства, начальство не выдержало. Его вызвали на ковер и устроили головомойку.

Несмотря на то, что он давно занимал генеральскую должность, генерала ему не присваивали, поговаривали, что когда-то, находясь в длительной загранкомандировке в Германии или в Австрии, набил морду одному венгру, бежавшему в 1956 году из страны, оскорблявшему публично в баре Советский Союз. Попал в полицию. Потом это пятно было уже невозможно отмыть. Другой раз ему не повезло уже на родине. Возвращался как-то домой с работы поздно вечером, ехал на троллейбусе. Трое подвыпивших мужиков стали приставать к молодой женщине. Раевский вступился за женщину. Кончилось тем, что попал в отделение милиции, был составлен протокол, пришлось показать документы. К нему претензий не предъявили, но протокол направили по месту службы, в котором выражалась благодарность за гражданский поступок полковника Раевского. Однако в политотделе посчитали, что тот раскрыл себя перед гражданскими властями. Раевского несколько раз представляли к званию генерал-майора, но инстанции, то есть ЦК КПСС, всякий раз возвращали представления назад, не объясняя причин. Поговаривали, что у него был на связи какой-то ценнейший агент, но об этом было не принято судачить.