– Как же я могу путать, когда он сам меня за вами отправил, Вячеслав Олегович. И Бурцев там со своим секретарём Димкой Анкундиновым, и послали шофёра за заместителем, и вас велели срочно известить. А раз они знают, что мы соседями с вами приходимся, и могу поэтому знать, где вы можете прохлаждаться, то я вызвалась сбегать… Там же Бонифаций… ну, в смысле учитель физики Игорь Всеволодович, рыбу удил, а теперь туда набежали со всей округи, и… военрук припёрся – под градусом конечно. Вы же знаете, чем это всё кончится. Они же обязательно сцепятся.
– Могут… Что значит «прохлаждаться»… Иван Павлович прямо так и сказал? Или ты сама выдумала…
До Воронцовских прудов было рукой подать – десять минут быстрым шагом, поэтому лейтенант Шпаликов не стал садиться на велосипед. Придерживая одной рукой фуражку, а второй – бьющий по ноге планшет, он поспешил вниз по тополиной аллее. Голубева побежала следом.
– Так что военрук?
– Так… поддатый же!
Ещё оставалась надежда, что всё это дурацкий розыгрыш экзальтированной девицы, или произошло что-то малозначительное, но, впрочем, присутствие самого Ивана Павловича…
– Так ты говори толком, – обернулся он на ходу к Зинаиде. – Что там случилось. Почему все собрались?
– Я же и говорю: физик рыбу удил, а тут тарелка в пруд упала…
– Зинаида!
– А ну вас. Сами разбирайтесь, блин!
Время следующего цикла настигло Вячеслава в конце аллеи. Сопротивляться сейчас было неуместно. Он вытянул шею и быстрым движением выставил перед собой сложенные вместе запястья. Это заняло не больше секунды.