Аквариум. Рассказы

   Осторожно отвожу рукой колючие ветки, заглядываю под елку. Ничего нет. Только вата, блестки и игрушечный Дед Мороз с облупленным носом. Как это так? Я же загадала… И много всего: и калейдоскоп, и плиту с кастрюльками, и сказку про Али-Бабу, и конфеты "Мишка в лесу"… Может, это из-за того, что яблоко не съела?

   Кто-то скребется в дверь. Аленка, наверное: до звонка не достает, вот и скребется… Мириться прибежала. Или подарками хвастаться.

   Я так же тихо, чтобы никого не разбудить, иду в прихожую. На пороге стоит Аленка в ночной рубашке и тапочках, глаза у нее красные.

– Н-не пришел, – всхлипывает она, – ничего не подарил… А тебе?

   Я беру Аленку за руку и веду в кухню. Надо действовать, и как можно быстрее. Достаю из буфета ножик, блюдце и стараюсь разрезать яблоко на две равные части. Аленка недоверчиво смотрит на меня из угла. Я протягиваю ей половинку яблока (кажется, все-таки меньшую).

– На, загадай желание и ешь! Мне вчера Дед Мороз подарил, сказал – волшебное.

   Мы садимся на табуретки, загадываем желания и начинаем грызть яблоко: оно сочное и твердое, и без нескольких молочных зубов справиться с ним непросто. Пока едим яблоко, в большой комнате кто-то шуршит, шепчется, звенит елочными игрушками.

   Потом дверь в спальню едва слышно закрывается, и опять наступает утренняя новогодняя тишина – сонная и серебристая. Я, на всякий случай, жду еще немного, а потом говорю:

– Ну вот, теперь можно снова идти и посмотреть. Все должно быть на месте.

– И у меня? – спрашивает Аленка и тревожно морщит личико. Я вспоминаю ее роскошные прошлогодние подарки и уверенно киваю:

– И у тебя. А если нет – подожди еще немного на кухне!

   Аленка радостно убегает, шлепая тапочками по ступенькам, а я все сижу и сижу на табуретке, и смотрю в окно.

   На улице потеплело, и метель засыпала все птичьи следы. Во дворе гуляет одинокий заснеженный дяденька с собакой и приделывает к нашему снеговику рожки. У кого-то в ванной тоненько и противно визжит кран: кто-то уже умывается, чистит зубы и готовится доесть вчерашнее угощение. Мои тоже скоро проснутся.

   Я встаю с табуретки и потягиваюсь. Сейчас пойду в комнату, загляну под елку и найду там все, что я загадала. А может и не все: ведь мне досталась только половина яблока…

   *******

   Шшшшшшшшш… Все спят. Уставший Дед Мороз мирно посапывает под зеленым пледом, на стуле рядом с кроватью висит его красная шуба и белая борода. Ему снятся детские лица, кто-то поет тонко и фальшиво, кто-то читает стихи и танцует. Из темноты сна выплывает огромное красное яблоко, которое он зачем-то подарил девчонке в рыжей шубе, которой не было в списке. Чтобы не плакала… Дед Мороз улыбается и поворачивается на другой бок…

   Солдаты из волшебной пещеры тоже спят. Их руки до сих пор пахнут стружкой, а перед глазами кружатся кухонные доски, которые они выпиливали в школьной мастерской. Во сне мама просит солдат открыть баночку шпрот, ее новый фартук надет поверх нарядной шелковой блузки, а на голове еще не снятые пухлые бигуди…

   Спит море в синем шарике. Оно угомонилось, посветлело, в нем отражается кривоватая рама и снежная сетка веток за окном. Желтая птица над волнами сонно машет крыльями…

   И я сплю. На одеяле, под ладошкой, лежит калейдоскоп, ноги упираются в игрушечную плиту: кастрюльки и ковшички позвякивают, когда я ворочаюсь. Проигрыватель рассказывает какую-то сказку про двух братьев и сокровища, и сладкую далекую Персию… Шшшшшшшшшш… Еще немножко, еще чуть-чуть поспать…

Три сна

Сон первый

Каменные псы охотились за мной. Я видела, как они оживали: как вздрогнули их мускулистые тела, приросшие к колоннам, как куски желтоватой штукатурки отвалились от их морщинистых щёк. Псы пыхтели где-то совсем рядом, бежали, цокая лапами по полу, касаясь носами моих следов.

   Нужно было спрятаться. Я кружилась в анфиладах комнат, расползавшихся в разные стороны, открывала двери на улицы и в новые, смешанные пространства, в дали которых угасало голубоватое небо.

   В длинном мраморном саркофаге, похожем на ванну, кто-то есть. Бледный лысый человек живёт в его нефритовых водах, ворочается на дне, выпуская из большого рта стайки пузырей. Лысый хватает меня за руку, затягивает к себе, гладит по голове мокрой ладонью. Не бойся, не бойся, ныряй со мной, собаки тебя не найдут, почуют только меня… Он опускает мою голову в воду, я захлёбываюсь, а потом снова дышу, и мне так хорошо и спокойно в тёплой плещущей ванне. Лысый укрывает нас верблюжьим одеялом, а собаки тяжело дышат и ходят кругом, кругом, нюхая водяные лужицы. Лысый выпрыгивает из ванны и прогоняет собак, длинные руки его цепляются за скользкие края, костлявые лопатки выпячиваются, словно маленькие крылья.