Аль-Амин и аль-Мамун

Первоначально город имел форму правильного круга. В центре его, по повелению аль-Мансура, воздвигли дворец для самого халифа, названный Золотым дворцом[8], рядом с которым вскоре появилась величественная мечеть, носящая имя этого правителя — мечеть аль-Мансура[9]. В прочих частях города халиф приказал выстроить дома для своих приближенных и разные правительственные ведомства. Город обнесли тройной стеной, в которой сделали четверо ворот. Они именовались по направлениям дорог, берущих отсюда свое начало: северо-восточные ворота назывались Хорасанскими, северо-западные — Сирийскими, юго-восточные — Басрийскими и юго-западные — Куфийскими воротами.

Щедрой рукой роздал аль-Мансур своим приближенным наделы в окрестностях города, где они и поселились, выстроив себе великолепные дворцы. И поныне багдадские предместья носят их имена.

Прошло совсем немного времени, и за городскими стенами возникли новые кварталы, самыми обширными из которых были аль-Харбия на севере и аль-Карх на юге. Позднее на восточном берегу Тигра выросли кварталы аш-Шемассия, ар-Русафа, аль-Мухаррем и прочие.

За Хорасанскими воротами аль-Мансур повелел выстроить большой укрепленный замок, известный под названием Каср аль-Хульд — Замок Вечности[10]. Между этим замком и Хорасанскими воротами вымостили широкую площадь. Отсюда начиналась дорога, ведущая в Хорасан, — Хорасанский тракт. Дорога эта пересекала Тигр по среднему мосту, устремляясь на север, затем круто поворачивала на восток и проходила между аль-Мухарремом и ар-Русафой. Благодатные земли этих предместий, щедро орошаемые каналами и речными протоками, что разбегались от Тигра во все стороны, утопали в садах, густая зелень которых скрывала множество роскошных дворцов.

Один из каналов — канал Джафара — был проложен далеко на восток через оба эти предместья. Уходя за пределы ар-Русафы, тянулись по обеим сторонам канала Джафара фруктовые сады и различные постройки. Вот уже около полувека в одном из садов, что примыкают другой своей стороной к Хорасанскому тракту, находился небогатый постоялый двор. Содержал его некий виноторговец — он был из набатеев[11]. Обычно здесь охотно останавливались приезжающие в Багдад чужеземцы. Дом стоял в саду, у самой дороги; тут же располагалась винная лавка хозяина, где он продавал финиковое и виноградное вина, а также готовил разные блюда для своих гостей, будь то багдадцы или чужеземцы.

Место было удобное — постоялый двор находился подле большой дороги и в то же время был достаточно удален от населенных кварталов. Потому сюда охотно устремлялись все желающие выпить вина и поразвлечься: цены были низкие, да и идти приходилось не очень далеко. Чаще всего это были простолюдины, но случалось, что кое-кто из знатных искал уединения в этом саду, в особенности если хотел отведать вина без свидетелей — не дай бог, еще осудят!

Владельцу постоялого двора было лет шестьдесят. Превратности судьбы сделали из него человека угодливого и смирного, — подобострастие так и сочилось из него. Впрочем, что ж тут удивительного? Человеку этому довелось жить во время правления трех жестоких халифов из династии Аббасидов — аль-Махди, аль-Хади и ар-Рашида[12]. Много ужасов повидал Симан (так звали хозяина постоялого двора) на своем веку. Последним и самым страшным событием на его памяти было избиение семьи Бармекидов[13] шесть лет назад, — долго еще ему мерещился труп халифского визиря Джафара[14], выставленный на багдадском мосту…

Виноторговцев не удивишь людскими слабостями и пороками, поскольку они частенько являются свидетелями пьяного разгула и буйства. Однако они вынуждены угождать своим клиентам и потворствовать дурным чертам человеческой природы. Очевидно, они легко сносят несправедливое обращение, терпят оскорбления и брань. Издавна они слывут терпеливыми, скромными людьми, осведомленными о многих человеческих недостатках и лучше всех умеющими держать язык за зубами. Обычно виноторговлей занимались неверные, познавшие бедность и унижения, — иудеи[15] или набатеи, коренные жители этой страны. К тому же такая торговля мусульманам была запрещена — иметь дело с вином им не разрешал Коран[16].

Винная лавка Симана находилась в одном из помещений его домика. Пол был устлан циновками, на которых лежали подушки из грубого холста, набитые соломой. В стенах были устроены ниши, где стояли сосуды и бочки с разными сортами вин — из винограда, фиников, яблок и прочих фруктов. Над нишами нависали полки, на которых хозяин расставил стаканы, кружки и чаши, стеклянные или деревянные — ими меряли вино, — одни вмещали ратль[17], другие — половину или четверть этой меры. На видном месте висели барабан, лютня и бубен, чтобы посетители лавки играли на них в свое удовольствие.

Обычно виноторговцы обладали приятным голосом и умели хорошо играть на одном или нескольких инструментах, а некоторые багдадские держатели лавок даже приглашали певиц с красивой наружностью и обольстительным голосом, пение которых пробуждало еще большую жажду у посетителей. И вино тогда лилось рекою…