Al Azif. Книги I-III

Спал я несколько нервно, но без сновидений и, в принципе, не испытывал сонливости при пробуждении, что было очень хорошо, ибо не хотелось мне вылететь с этой работы в первый же день. Такой расклад мог отразиться на службе в бюро. У меня была ночная работа и ранее, ведь мой род деятельности того требовал, но она была более разнообразной и не в одиночестве.

Роули был весьма любезен и сказал, что на кухне всё моё, кроме алкоголя, так что я сначала устроил себе небольшой завтрак с кофе и сэндвичами, а после двинулся на работу. В зале с экспонатами я был без двух минут полночь. Разумеется, за мной не следили ни камеры, ни система пропусков, но, я допускал, что за мной мог следить сам Роули, спрятавшись в каком-нибудь ящике. Я много что предполагал на его счёт, ведь всё же он был главным и единственным подозреваемым. Кстати, о камерах. Одну я поставил так, что если Роули решит спуститься посреди ночи, то она это зафиксирует. Разумеется, если он не махнёт в окно, с третьего этажа, или не телепортируется, как тот, кто тащил девушку по улице. Ну или, как он сам ранее и сделал. Когда не знаешь точно, то можно перефразировать очень долго.

Когда я созванивался со штабом, то выяснил, что начальство списало последнюю похищенную со счетов, что было, в корне, не верно. Я всё ещё ставил целью выяснить её местонахождение, ведь она должна была быть жива, если, конечно, мы внезапно не получили два разных маньяка с одним сценарием. Жертвы никогда не были голодными на момент смерти – это факт. Жертв всегда убивали там, где мы их находили – тоже факт. Так что девушка, можно предположить, всё ещё ждала чудесного спасения, и мне нужно было понять, где она. Полиция была уже учёной и патрулировала каждый закуток города. Добровольцы тоже осматривали тёмные углы, которые могли подойти убийце для постановки в его кровавом театре. Всё было под контролем, но не для… неё. К тому же, я не забывал, и то, что убийца, кто бы он ни был, может просто залечь на дно, бросив жертву помирать или убив её, и то, что, если убийца Роули, то он может и не вернуться к убийствам, и тогда всё – мы ничего не найдём, скорее всего. Ох, я тогда даже примерно не предполагал глубину, на которую мне предстояло заглянуть.

Меня, признаюсь, напрягало животное, похожее на медведя, или на медоеда переростка. У него были отростки на морде, которые являлись более свойственными для обитателей морского дна. Экспонат подписан не был, так что я сфотографировал его, и отослал одному знакомому зоологу. На случай, если Роули не устроил бы мне экскурс в историю экспоната, то я подстраховался. Даже не знаю, зачем мне нужна была подобная информация. Было в том экспонате что-то пугающее, по природе своей для природы человеческой. Знаете, как наблюдать акт каннибализма, или как эффект зловещей долины. Что-то подобное. Связь, кстати, меня почти не подвела, и спустя пятнадцать-двадцать минут сообщение отправилось, а я продолжил обход. В сущности, той ночью не произошло бы ничего интересного, если б я не услышал телефонный звонок. Так я узнал, что звук идёт с третьего этажа, где находится спальня Бернарда. Кроме того, я-то ожидал услышать звук дискового телефона, а шум явно имел более продвинутое происхождение, что давало повод поразмышлять о прямой связи с кем-то, и вызывало ощущение необходимости – найти установщика.

Время до утра пролетело, относительно, незаметно. Я пил кофе, ел какие-то шоколадные печенья, разглядывал мумии, сушеных и заспиртованных животных, а также отдельные части тел таковых, иногда конспектировал идеи в блокнот и играл в скрэббл на смартфоне. В сущности, день прошёл не зря, но хотелось бы более масштабных результатов. К тому же, я понятия не имел, где искать девушку. В конечном итоге, я ушёл спать, когда Роули выгнал меня, клюющего носом, в районе семи-восьми утра. Перед тем, как отключиться, я отправил отчёт в штаб-квартиру.