Ал-Идриси о странах и народах Восточной Европы

Рукописи сочинений Архимеда, весьма распространенные в Византии, могли иметься и в богатой библиотеке Рожера II — как на греческом, так и на арабском языках. Т. Левицкий не исключает и возможного посредничества еврейских переводов [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 44], но это кажется маловероятным, так как прямых свидетельств того, что ал-Идриси использовал источники на древнееврейском языке, в сочинении географа нет. Косвенным аргументом в пользу такого предположения может быть только отмеченное в литературе сходство сведений о географическом положении различных объектов Пиренейского полуострова у ал-Идриси и у испанского математика, еврея из Барселоны Абрахама бар Хиййа (XII в.) [MA, Bd. I, Н. 2, S. 54; Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 46].

Что касается Селевка Вавилонского, то возможными источниками знакомства с его трудами Т. Левицкий называет сочинения греческого географа и историка начала I в. Страбона или арабского философа IX в. ал-Кинди [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 43-44]. Страбон однажды упомянул о теории Селевка о морских приливах и отливах в своей «Географии» [Страбон, с. 11], а ал-Кинди был автором специального трактата «О морях, приливе и отливе» [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 43^44]. Последний был хорошо известен арабским ученым; в частности, об этом сочинении ал-Кинди упоминает ал-Мас'уди [АГЛ, с. 99]. Искаженное написание имени Селевка в «Нузхат ал-муштак» — Сатутис (***)[6] — заставило Т. Левицкого высказать предположение, что ал-Идриси, возможно, в данном случае имел в виду Страбона, с трудом которого мог познакомиться через посредство ученых греков, находившихся при дворе Рожера II [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 43]. Однако нет никаких сведений в пользу того, что ал-Идриси обращался к «Географии» Страбона для написания своего труда, да и чтения имени в разных списках «Нузхат ал-муштак» не позволяют согласиться с предположением Т. Левицкого.

В «Нузхат ал-муштак» имеется ссылка еще на одного ученого, также принадлежавшего к числу античных авторов. В предисловии к сочинению, говоря о величине земной окружности, ал-Идриси сначала приводит расчет ее длины в фарсахах, принятый, по его словам, в Индии, а затем называет другую цифру, в милях, ссылаясь при этом на некоего ученого по имени Х.рм.с (***) [OG, р. 8]. П. А. Жобер читал это имя как Herates и предположил, что под ним мог иметься в виду греческий географ и математик III в. до н.э. Эратосфен [GE, t. I, р. 2]. В пользу того, что ал-Идриси мог ссылаться на Эратосфена, свидетельствует прежде всего контекст отрывка — ведь Эратосфен как раз прославился своими определениями размеров земной поверхности и, в частности, тем, что определил величину окружности Земли. На данных Эратосфена наряду с измерениями, произведенными Птолемеем и арабами, основывались все расчеты в средневековой Европе [АГЛ, с. 82; Райт Дж. К. Географические представления, с. 24-25, 57-58]. Именно эти соображения побудили меня в свое время согласиться с точкой зрения П. А. Жобера [Коновалова И. Г. Восточная Европа, с. 26]. Однако сейчас отождествление Х.рм.с с Эратосфеном представляется мне по меньшей мере спорным.

Дело в том, что в сочинении ал-Идриси этот ученый упоминается еще один раз. В 4-й секции II климата, где содержится описание территории нынешнего Египта и Ливии, ему приписывается строительство храма в городе Ахмим[7], причем к имени ученого прибавлен эпитет «Величайший» (***) [OG, p. 126], что позволяет читать имя как «Гермес (Трисмегист)». Гермес был хорошо известен в мусульманском мире, с его именем — в качестве обладателя сокровенных знаний — иногда идентифицировался коранический пророк Идрис [Пиотровский М. Б. Идрис, с. 92]. Ссылки на труды Гермеса неоднократно встречаются у арабских географов и историков [АГЛ, с. 230], в том числе при обсуждении вопросов астрономической географии[8].