Ала ад-Дин и повелитель джиннов

– У-у! – многозначительно протянула принцесса, воздев глаза к безоблачному небу.

– По по… то есть по курдюку отшлепает?

– Хам! – вспыхнула, покрывшись румянцем, девушка, но на всякий случай пригляделась к себе. Нет, на бараний курдюк совсем не походило. – Как же туда забраться? – Принцесса вновь повернулась к забору и провела пальцами по горячим камням.

Ала ад-Дин, оглядевшись по сторонам – никого поблизости не было, – тоже приблизился к стене и присел.

– Становись мне на плечи, – предложил он.

– С ума сошел?

– Ну, как знаешь, – начал вставать Ала ад-Дин.

– А, погоди, погоди! Я передумала! – пребольно вцепилась в его плечо Будур длинными ухоженными ноготками. – А ты меня не уронишь?

– Молись лучше, чтобы нас никто не заметил, – вертя головой по сторонам, проворчал Ала ад-Дин.

– А что такого? Это мой дворец!

– Да, только никто, кроме нас двоих, о том не знает.

Принцесса уже взобралась на плечи Ала ад-Дина, и тот начал медленно выпрямляться. Принцесса с трудом удерживала равновесие, перебирая ладонями по стене. Держаться было особо не за что, но вскоре ей все же удалось уцепиться за верхний край широкой стены, однако взобраться на него у нее все равно никак не получалось.

– Еще подними немножко! – крикнула принцесса.

– Ты лучше ноги выпрями, – посоветовал Ала ад-Дин, пыхтя от натуги. – Стоишь на полусогнутых.

– Я боюсь!

– А я нет, по-твоему?

Принцесса немного выпрямила ноги и закинула локти на срез стены.

– Еще бы чуть-чуть, – пожаловалась она. Сил взобраться на стену не хватало – ноги дрожали, а руки предательски соскальзывали с гладких, отполированный временем и непогодой камней.

– И-и-эх! – выдохнул Ала ад-Дин, толчком подкидывая принцессу и хватая ее за лодыжку, поскольку принцесса опасно перегнулась через забор. Ноги ее находились с одной стороны, а голова и руки, которыми она бестолково сучила, – с другой.

– Ай, ты чего! Руки убери, нахал! – нога задергалась, и Ала ад-Дин едва не выпустил нежную тонкую лодыжку из рук.

– Если я уберу, – прошипел он сквозь зубы, – то ты свалишься вниз.

– А, нет, нет! Лучше держи.

– Да ты не говори, а лезь обратно! – пропыхтел Ала ад-Дин, краснея от натуги. – Я долго тебя не удержу.

Девушка засопела то ли от обиды, то ли от натуги и медленно, задним ходом начала вползать обратно на стену.

– Уф-ф, наконец-то! – пробормотал Ала ад-Дин, когда принцесса без сил растянулась на стене, переводя дух. Он опустился на землю, обмахиваясь ладонью. – Ты как там?

– Хорошо, – тихо отозвалась Будур.

– Ты больше не лазай через стену, ладно? Ходи через ворота, как все люди.

– Я не все, – донеслось вялое сверху.

– Оно и видно, – проворчал Ала ад-Дин, снимая тюбетейку и приглаживая волосы. – А спускаться вниз как будешь?

– У меня здесь лесенка. Забыл, что ли?

– Ах, ну да, совсем из головы вылетело. – Ала ад-Дин нахлобучил тюбетейку обратно на голову и поднялся с земли. – Тогда я пошел?

– Ага. Иди. Спасибо.

– Да не за что, о принцесса. Послушай!

– Да?

– Ты про барана серьезно не знала или просто так, пошутила?

– Конечно, пошутила. Знаешь, какая я умная!

– Я уже понял.

– Ты лучше скажи мне, что это у тебя на голове такое странное?

– Тюбетейка!..

– И нечего так кричать, я не глухая. К тому же у нас во дворце такие… такое не носят. Ну все, иди!

– Ладно, прощайте, о принцесса, – поклонился Ала ад-Дин, но Будур уже скрылась на той стороне стены. И вдруг раздался треск, а затем что-то гулко шмякнулось на землю. Зашуршали потревоженные кусты.

– О луноликая, что случилось? – не на шутку забеспокоился Ала ад-Дин.

– Ничего. Это я немножко упала. Ох!

– Все нормально?

– Да.

– Тогда я пошел?

– Да-да, иди, – донеслось из-за стены. – Шайтан бы побрал гнилые лестницы.

Ала ад-Дин пожал плечами и направился обратно на базар. Нужно было успеть купить масло и муку.

Поздно вечером, когда чайханщик уже недовольно начал греметь посудой в своем закутке, давая понять, что посетителям пора бы и закругляться, Максим изрядно распух от чая. Сползая с топчана, он морщился от боли в ногах, по которым бегали мурашки, и поглаживал живот с булькающей в нем жидкостью. Он еще с прошлого посещения Востока никак не мог взять в толк, как можно потреблять столько чая, а от жирного, плавающего в масле плова его до сих пор немного мутило, но, похоже, он был единственным из посетителей чайханы, кто испытывал подобный дискомфорт. Максим за все время, что просидел здесь, не заметил, чтобы кто-либо из них жаловался на желудочные недомогания. Здоровое непонимание у него вызывало также количество потребляемого жителями Востока плова. Казалось, это национальное блюдо едят все и без меры: утренний плов, в обед – опять плов, а уж вечером сам бог велел! Впрочем, и в своей родной России он наблюдал нечто подобное, но здесь влечения склонялись в сторону капусты. Щи, конечно, вкусны, но чтобы их уписывать день за днем… Хотя, у каждого свои вкусы, разумеется. Лично Максим обожал жареную картошку.