Алабай (СИ)

Слегка растерянно посмотрев на меня, боярыня открыла рот чтобы достойно ответить такому наглецу, но тут с шумом подбежал отряд металлистов. Не особо задаваясь вопросом — кто виноват, тут же решили взять меня в оборот. Самый ближний — без всяких затей, попытался ткнуть меня в живот тупым концом копья. Его счастье. Ткнул бы острым, ответ был бы однозначным — прибил бы нахрен. Жили тут по простым правилам, просто и не замысловато. Ударили? Бей в ответ, пока пощады не запросят, или не вырубятся. Только не убивай. Хотят убить? Убей сам. Пустили кровь? Возьми его кровь и можно с жизнью. Кровь тут называют — живица. Отворил живицу, значит убить хотел — получи обратку. Считаешь себя несправедливо обиженным? Вызови обидчика в Круг на поединок — пусть Боги рассудят кто прав. Убийство в Круге — не убийство, а приговор Богов. Хочешь поспорить с решением Богов? Иди в Круг. Хотя, можешь во всех этих случаях востребовать виру, деньгами или имуществом, или им самим — пока долг не погасит. Люди не дураки, знают, когда нужно драться, а когда и поговорить безопаснее. Закон кровной мести тоже работает в полную силу. Убили твоего родственника? Убей виноватого и всю его родню, если они попробуют защитить своего — ты в своём праве. Хотя, если общественность решит, что ты должен остановиться — остановись. Маньяков кровожадных, тут тоже не терпят. Решат, что ты обществу опасен — сами грохнут, как опасного зверя.

Это только в моём времени всем заправляют продажные судьи и мусора. А тут, я могу вызвать любого, хоть самого князя — в Круг. Правда, князья — это отдельная тема. Есть определённые условия в поединке с князем. В Круг он может выставить вместо себя любого бойца, но опять‑таки, не более двух раз. То есть, один хрен, умелый воин, уложив двоих — третьим грохнет князя. И князья это знают. Потому не сильно борзеют.

Так вот, ткнул меня этот боец тупым концом копья, которое я тут же выдернул у него из рук, плавно закрутив его вокруг себя, попутно стукнув по затылку, и пошла потеха. Менее чем через минуту, все стражники в разной степени отключки, лежали вокруг возка. Вроде и не долго, а напылили изрядно, кони бронированные.

— Ты что‑то хотела сказать, боярыня? — повернулся я к возку, где на меня таращилась в шоке так и не закрывшая рот боярыня и не менее обалдевшая княжна.

Боярыня захлопнула рот и отрицательно помотала головой. Ну и ладно, не хочешь говорить и не надо. Так, чего‑то я забыл? Ах, да! Копьё. Положив его рядом с тем бойцом у которого отобрал, повернулся в сторону дома.

— Воин! Воин! — раздался растерянный голос мне в спину.

— Слушаю тебя, княжна, — снова повернулся я к возку.

— А, что нам делать? — спросила она, выразительно поведя рукой вокруг.

Я посмотрел, подумал. Ещё подумал. Можно их конечно и послать, но мужик я или не мужик? Хотя, тут в этом времени, слово мужик отличается по смыслу от принятого в моём. Тут мужик, это вроде работяги — должника. Полу — раба. Так что, в ходу слово мужчина. Я муж, я мужчина.

— Будь моей гостьей княжна, — слегка поклонился я, спина не переломится, тем более перед такой красоткой, — Но приглашаю тебя одну. Как и чем будут заняты все остальные твои люди, мне не интересно. Будут досаждать — похороню за околицей. Принимаешь приглашение?

Едва только княжна успела согласно кивнуть, я чуть ли не прошипел, выставив палец в сторону открывшей уже рот боярыне:

— Только скажи слово, старая сука и я выполню то, что обещал!

Однако, переборщил с психическим прессингом, напугались обе. Ладно, поможем, чем сможем. Подойдя к возку, я поднял княжну на руки и занёс в дом. Пока нёс, она пришла в себя, сначала дёрнулась соскочить, но потом прижалась плотнее, ещё и обняла. Вот она, женская логика — в её полном отсутствии. Страшный, незнакомый мужик, отлупил двадцать охранников и куда‑то её тащит. Сразу возникает несколько вариантов, один другого хуже — куда и зачем. Я бы уже дрался, а она лежит на руках, глазищами большими и любопытными хлопает. Занёс в дом, Купава хмыкнула глядя на нас, а я всем своим лицом продемонстрировал, что я тут совсем не виноват.

— Да, милый. Я так и поняла. Только отвернулась, а ты уже девиц чужих на руках носишь. Да шучу я, шучу княжна. Всё видела и всё слышала. Давай на лавку её усади, сейчас я баньку протоплю по — быстрому, повечеряем, да можно и почивать. А с теми проказниками чего решил? Княжна, отпусти моего мужа, никуда он не сбежит. Ну вот, опять глазищи свои распахнула, шутим мы так, не то ещё услышишь.

— Да чего с ними решать? Поколотил маленько. Полезут если сдуру, ещё получат. Ты, не суетись любушка моя. Баньку я и сам протоплю, не царское это дело с печью возиться. А вот ты княжна, прикрой свой красивый ротик, а то муха залетит. А мухи они не фазан, они не вкусные. То наши шутки такие, семейные. Что не царское это дело печку топить, или там воду носить, ну или корову за сиськи дёргать, понимаешь?

Княжна кивнула. Потом подумала и ещё раз кивнула, и посмотрев на нас, прыснула в кулачок.