Алая аура протопарторга

Именно с этого момента подпольная организация «Красные херувимы» стала, так сказать, совмещать приятное с полезным. А поскольку каждый террористический акт подготавливали совместно с контрразведкой, осечек практически не случалось. Панкратом уже стращали детей («Не будешь тюрю кушать — Кученог заберёт…»). Слышать о себе такое было, конечно, приятно, и всё же грызли Панкрата сомнения… Правильно ли он сделал, вступив в сговор с врагом? Можно ли назвать честными те доллары, которыми он пополняет партийную кассу? Панкрат нервничал, у него резко ухудшилась речь, усилилось косоглазие… Наконец он не выдержал — и в знак протеста организовал покушение на заведомо белого мага, в списке, естественно, не значившегося…

Реакция подполковника Выверзнева (недавно его повысили в чине) на столь откровенное самоуправство поразила Панкрата.

— Слушай, а ведь ты прав… — задумчиво сказал ему при встрече подполковник (к тому времени они уже оба перешли на «ты»). — Как же это мы сами-то не просекли? Если устранять одних только чёрных, любой дурак догадается, что происходит. Давай-ка мы ещё штучки три беленьких туда внесём… Для полного натурализма…

И подполковник с подпольщиком озабоченно склонились над списком…

Так прошло несколько лет. Панкрат стал поспокойнее, в глазах проглянула мудрая задумчивость, а дерготня и заикание пошли на убыль. Когда кто-нибудь из его бойцов предлагал по молодости лет совершить террористический акт безвозмездно, Панкрат только морщил узкое кривоватое лицо в улыбке и качал головой.

— З-запомни… — говорил он. — Одна цель — это н-не цель… Й-й… если бьёшь — б-бей по двум… Л-лучше — по трём…

И бил как минимум по двум, нанося врагу одновременно и физический урон, и финансовый. То есть без заказа уже никого не мочил.

Время от времени из-за Чумахлинки пробирались связные с приветом от Африкана. Панкрат охотно сообщал о проделанной работе, причём устранённые колдуны проводились им по статье индивидуального террора, а полученные от Выверзнева доллары проходили как результат экспроприации, каковым они, по сути, и являлись. Клим Изузов отчитывался отдельно…

Криминальные баклужинские авторитеты уважали Панкрата и считали настолько крутым, что лезть в политику даже никому и не советовали. «Там у него уже всё схвачено…» — со знанием дела говорили они…

В тот роковой год, когда опальный протопарторг, бежав из Лыцка, пересёк по воде, аки посуху, государственную границу, в делах наметился некоторый застой: всех, кого нужно, уже убрали и заказов от Выверзнева больше не поступало. Вроде бы пришла пора заняться самим Глебом Портнягиным, но Кученог всё ещё выжидал, надеясь, что вдруг да перепадёт напоследок хоть плохонький, а заказик. Когда партийная касса оскудевала окончательно, он брал какой-нибудь не слишком крупный банк и проводил прибыль по графе экономического подрыва демократии. До раскулачивания фермерских хозяйств — не опускался…

* * *

Аристарх Ретивой взглянул на часы и захлопнул книгу.

— На дело пора, — сказал он, поднимаясь из полукресла.

Кученог зыркнул на Аристарха сквозь неистово бьющееся веко. Никогда раньше он не принял бы заказа от коммерческой структуры — тем более на уничтожение компромата. Но, во-первых, Клим Изузов очень просил, а во-вторых, кто ж знал, что сейфы садоводческого банка, взятого на прошлой неделе, окажутся практически пустыми!..

Когда-то, спровадив Африкана в Лыцк, Панкрат Кученог и Клим Изузов поделили между собой обязанности, а заодно и личный состав подполья. Панкрат со своими боевиками должен был заняться собственно террором, а Клим — его финансовым обеспечением, для чего основал и возглавил коммерческую фирму «Дискомфорта». Но тут как раз косяком пошли заказы от Выверзнева, и нужды в деньгах у Панкрата так и не возникло. Несколько лет подряд обе группировки существовали раздельно и независимо. Теперь же Клим крепко проворовался и кинулся за помощью к Панкрату, тоже присевшему на мель в связи с общим понижением спроса на теракты…

— С-сам… п-пойдёшь?.. — полюбопытствовал Кученог.

— Новичка проверить надо… — нехотя отвечал Ретивой.

— Н-н-н… н-н… — начал было Кученог.

— Да в бойцы просится… — пояснил Ретивой, давно уже понимавший Панкрата с полуслова.

Он достал из кармана пульт и направил на стену. Нажал на кнопку — и добрая треть стены уехала вправо, открыв проход в соседнюю комнату, где расположившиеся в креслах боевики чистили оружие и окуривали ладаном партбилеты. Кто в рясе, кто в камуфле. В дальнем углу жужжала фреза. Там пропиливали накрест головки пуль.

— П-постой!..

Ретивой обернулся.

— Й-й… я т-тоже с-с… тобой…

Ретивой сочувственно покивал. Он знал, что это не просто прихоть. Ничто так не успокаивает расшатавшиеся нервы, как личное участие в деле. Хотя бы даже и в таком пустяковом… Впрочем, акцию, в которой задействован сам Панкрат Кученог, пустяковой уже и не назовёшь, потому что была у Панкрата одна нехорошая, связанная с заиканием привычка — не одолев слова, сразу же открывать огонь на поражение…

— Только, слышь… — озабоченно предупредил Ретивой. — Ты уж не серчай, но говорить, если что, буду я…