Алая аура протопарторга. Абсолютно правдивые истории о кудесниках, магах и нечисти самой разнообразной

Бедняга облизнул губы. Он всё ещё пребывал в столбняке. Видя такое дело, Арина тут же сменила тему.

– Хорошо постригли, – заметила она, огладив приведённую в порядок шевелюру Власа. – Много заплатил?

– Н-нет… – выдавил тот.

– Обедал уже?

– Н-нет…

Под ложечкой заныло – то ли от голода, то ли от страха. Умей Арина читать по глазам, она увидела бы в расширенных зрачках раскуроченное окно, стеклянное крошево на полу и голый полированный стол с неизгладимой ослепительной царапиной.

– Ах я лапоть!.. – горестно воскликнул Раздрай. – У вас же, Влас, с той самой чашечки кофе небось маковой росинки во рту не было, а я вам тут зубы натощак заговариваю… Слушайте, так, может быть, мы с Пелагеей Кирилловной вас обоих на обед к себе зазовём? Что скажете?

– Нет-нет, – сказала Арина. – Мы тут уже кое-что придумали.

– А, понимаю! – Аверкий Павлович разулыбался, даже подмигнул. – Что-нибудь романтическое, при свечах?..

– Да, что-то в этом роде…

* * *

Ресторанчик назывался «Алиби», счета там подавались в виде справок для предъявления, а сразу после оплаты официант прикладывал к бумаге печать. Непонятно, правда, было, кому потом следует отдавать подобный документ – не в клептонадзор же! Разве что супруге…

– Ты с ним давно знакома? – спросил Влас.

К тому времени он уже насытился и малость отмяк.

– С Проклычем? Я у него школьницей практику проходила…

Над кованым причудливым канделябром посреди столика колебались янтарные язычки свечей. Иногда в полумраке подвальчика обозначалась белая рубашка официанта, перехлёстнутая чёрными ремешками от наплечной кобуры. Должно быть, в Понерополе так одевался весь обслуживающий персонал.

– А что за практика? Музейная кража?

– Да… – словно бы нехотя отозвалась Арина. – Очень я тогда высоко себя ценила…

– Высоко? – усомнился Влас. – Здесь же вроде не Париж – Лувров нету, один краеведческий, наверное…

– Здесь – да, – согласилась она. – А меня как раз в Лувры тянуло…

– И что помешало?

– Произношение, – со вздохом призналась Арина. – Не даются мне языки. А там ведь чуть понеропольский акцент возле музея услышат – только что сирену не врубают. Наши везде уже поработать успели…

Влас озадаченно крутнул головой. Сам бы он нипочём не отличил понеропольский акцент от… Да от сусловского хотя бы!

– И сразу устроилась на вокзал?

– Ну почему же… Сначала собиралась в поликриминальный поступать…

– По какой специальности?

– Строительная афера. Но там предметы – замучишься: начерталка, теоретическая механика, архитектура, геодезия… Решила куда попроще…

– То есть сейчас учишься?

– Заочно… – Арина взяла со стола тонкий высокий бокал и сделала глоток, не сводя с сотрапезника пристальных серых глаз. – Я смотрю, понравился ты Проклычу. В музей затащил, экскурсию устроил…

– Я думал, он с каждым так… В смысле – с каждым приезжим…

– Да нет, к тебе он, по-моему, питает особо нежные чувства. Ничего не предлагал?

– Ну как это не предлагал! Помощник у него уволился…

– Неужто в помощники звал?

– Ну да… Книжку о Понерополе просил написать…

Арина ревниво фыркнула. Ей, должно быть, ничего подобного не предлагали ни разу.

– А ты что сказал?

– Сказал, что подумаю… А что я ещё мог сказать? Ну сама прикинь: какой музей? Мне вечером в Суслов возвращаться!

– А Вован говорит, сбежал ты оттуда…

Десертная вилка с дребезгом упала на пол, и Влас неловко сунулся под столик. Подобрал, дрогнувшей рукой положил на место.

– Ты что, с Вованом виделась?

– Да как… Поймала, вытрясла из него, что знал…

Влас недоверчиво покосился на Арину, оценивая хрупкое девичье сложение, потом припомнил девятимиллиметровый «детектив спешиел», обитающий в её сумке, и мысленно посочувствовал зёме.

– Тогда передай при случае…

Он высвободил из тесного заднего кармана злополучную фляжечку.

– Это его?

– Ну да…

– А к тебе она как попала? Не слямзил, надеюсь?

– Да грабанули его… Старушка одна грабанула… А я потом в скупку зашёл случайно… Вот, кстати, справка. О происхождении товара…

– Ладно, передам. При случае… – Фляжечка вместе с документом канула в недра кожаной чёрной сумки, и Арина вновь устремила на Власа внимательно-ласковый взгляд. – Ты разговор-то в сторону не уводи, ты рассказывай… – посоветовала она. – Что у тебя там дома случилось?

Язычки свечей мигом померкли, настроение упало. Пришлось изложить всё в подробностях. История Арине понравилась. Слушала – рот до ушей, глаза восторженно сияют, несколько раз даже хихикнула, причём не к месту. Как будто правила сюжет на ходу, делая его ещё смешнее. Власа это изрядно раздражало, но он произвёл над собой усилие и с вымученной ухмылкой довёл рассказ до конца.

Арина согнала с лица улыбку, сосредоточилась.

– Что врать будешь? – спросила она с женской прямотой.

– Не знаю… Не придумал ещё…

– Тогда придумывай давай, пока время есть.

Снова захотелось надраться и решить тем самым все свои проблемы. Однако пили они лёгкий коктейль, а им ещё поди надерись!

– Кого больше боишься: отца или мать?

– Отца… Хотя… – Влас задумался. – Характер у него, конечно, тяжёлый, зато в душу не лезет, не выпытывает ничего…

– А мать?

– Мать – ангел… – с невольной улыбкой ответил он.