Алая аура протопарторга. Абсолютно правдивые истории о кудесниках, магах и нечисти самой разнообразной

В 1944 году советский поэт Сергей Михалков пишет слова государственного гимна на музыку Александрова, где воспевает «партию Ленина, партию Сталина». И ровно через двенадцать лет после первого исполнения сталинизм подвергается строгой критике, а самого Иосифа Виссарионовича выносят из Мавзолея.

В 1977 году тот же Сергей Михалков пишет новый вариант слов на ту же музыку, поминая добром лишь «партию Ленина» и «великий, могучий Советский Союз». Проходит четырнадцать лет (двенадцать плюс два) – и КПСС перестает существовать, а Союз распадается.

В 2001 году правопреемница Советского Союза Российская Федерация, презрев в очередной раз исторический опыт, решает восстановить чреватый сглазом гимн на музыку Александрова. Текст в новой редакции, естественно, снова принадлежит Сергею Михалкову, который, возможно, и сам не подозревает о своей зловещей способности наводить порчу в глобальных масштабах.

«Двенадцать плюс два плюс два… – испуганно бормотал мальчуган, вырисовывая цифру за цифрой, – получается шестнадцать. Две тысячи один плюс шестнадцать…»

Грядущая дата грозно глянула на него с тетрадного листа – и Ефремка оцепенел вновь. До очередного семнадцатого года оставалось всего ничего. Можно было смело бросать учёбу.

В тот вечер он выпил впервые.

* * *

– Слушай, Ефрем, – с некоторой неловкостью проговорил Портнягин, дождавшись конца истории. – А разве Суслов независимость в семнадцатом получил?

В отличие от стариков юное поколение в большинстве своём весьма скверно запоминает дату последнего государственного переворота, особенно если переворот был именно демократический, а не тоталитарный. И причина тут даже не в том, что молодёжь не чувствует за собой вины, поскольку произросла позже – так сказать, на развалинах предыдущей державы и вживе её в глаза не видела. Просто новая власть обязательно преподаст недавний развал страны как нечто светлое и прогрессивное. Ну и кому интересно запоминать такой скушняк?

Иное дело – старики, заставшие историческое событие, не покрытое ещё полипами идеологии, то есть во всей его мерзопакостной наготе. И рады бы забыть, да поди попробуй!

Поэтому нетрудно было предвидеть, что Ефрем сейчас злобно фыркнет и намылит Глебу холку за дремучее невежество. Вместо этого старый колдун недоумённо сдвинул космы бровей и поскрёб в собственном затылке.

– Да бог его знает, – тоже вроде бы слегка смутившись, отозвался он. – Я ведь в календарь памятных дат лет десять уже не заглядывал… Да и телевизор мы с тобой, почитай, не смотрим…

– И что? – ошалело переспросил Портнягин. – За десять лет дата в календарях перепрыгнула?

Ответить кудеснику не дали: пришёл постоянный, порядком надоевший клиент и, по обыкновению, заныл, запричитал с порога.

– Что ж это за времена такие настали, Ефрем Поликарпыч! – сетовал он. – Ничему верить нельзя. Уже и приметы врут…

– Часто?

– Да то и дело!

– Ну, например?

– Все до единой!

– Да ладно тебе! – урезонил Ефрем. – А скажем, такая: кто себя плохо в детстве вёл, до пенсии не доживёт…

– Есть такая примета? – ужаснулся посетитель.

– Точно говорю! Кого из пенсионеров ни спроси – каждый золотым ребёнком был. А остальные, видать, повымерли. Так что ты конкретней, конкретней давай… Какие именно тебе приметы врут?

– Ну вот, например, плюёшь-плюёшь через левое плечо – и всё, видать, мимо да мимо…

– Стало быть, бес попался увёртливый, – объяснил колдун.

– Или вот позавчера, – обиженно продолжал гость, – зачесалась левая ладонь. К убыткам, значит. Я, как положено, чмок её – и под мышку…

– Та-ак… И что?

– Всё равно долг выколачивать пришли, – с убитым видом поведал клиент.

Кудесник задумался на миг.

– А вот, скажем, входишь ты в подъезд, – начал он издалека. – Тьма – кромешная. И вспоминаешь, что есть такая примета: щёлкнешь выключателем – свет зажжётся… Щёлкнул, а он, зараза, не зажигается! Почему? Очень просто – хулиганьё лампу кокнуло… А назавтра заходишь в тот же подъезд: щёлк – горит! В чём дело? Кто-то из жильцов новую лампочку ввернул…

Клиент слушал с напряжённым вниманием, кивая чуть ли не при каждом слове.

– Так вот, в астрале, мил человек, то же самое, – проникновенно и доходчиво втолковывал Ефрем. – Особенно в некромире. Столько хулиганья, прости господи, что светлые силы лампочки вкручивать не успевают… образно говоря… Оберегом пользуешься?

– Н-нет…

– А! Тогда понятно… Ты ж против хулиганов этих всё равно что безоружный. Вот они и беспредельничают…

Тем временем свечерело окончательно, в комнатёнке заклубился полумрак, и Глеб Портнягин, подумав, включил верхнее освещение. От неожиданности посетитель вздрогнул.

– Не продадите амулетик? – жалобно спросил он.

– Какой тебе? – спросил колдун, с кряхтеньем поднимаясь с табурета.