Алая дама закончила партию

Пожелтевшие страницы со следами засохшей влаги хранили большую часть того, что было украдкой сказано в черновиках её писем.

«За принятые решения порой приходится расплачиваться всю оставшуюся жизнь. Любовь, на самом деле, омерзительна. Она так крепко держит душу в стальных тисках. Омерзительно-прекрасна…»

«Мои мечты. Мои чаяния. Мои стремления. Всё – о тебе одном»

«Ты всю жизнь скрывался от меня в лесах. Я – скрываюсь за скорбными камнями. Кто-то один, очевидно, должен сделать шаг вперёд, иначе…»

Неприятная боль вспыхивает в висках. Диоклетиан кое-что понял, откладывая записную книжку и обращая взор на Марту.

— Инария… Леди Монтроуз ушла?

Она оставила старое поместье.

Служанка медленно кивнула:

— Да, так и есть. Но вы всё ещё можете догнать её, Ваша Светлость.

Догнать… Охота, или преследование? Когда-то давно, его отец подстрелил женщину, и она вырвала его сердце.

Когда-то давно Диоклетиан подобрал птицу со сломанными крыльями, не замечая, впрочем, какой прекрасной она стала. И теперь ему нужно отрастить собственные крылья, дабы нагнать птицу в небе. Иного не дано.

Эрцгерцог поспешно вышел на улицу. Где её искать? Она предпочла нанять карету, или отправилась пешком?

На секунду рассудок Диоса был парализован. А потом… Он едва не задел плечом знакомого человека.

— Прошу прощения, Ваша Светлость, - Винсент Рамс низко поклонился, одаривая Диоклетиана подчеркнуто-вежливой улыбкой, - я и не заметил вас сразу.

Казначей не был повинен в сложившейся ситуации, но Криос всё равно ощутил проблеск раздражения.

— Что вы здесь делаете? – в холодном голосе эрцгерцога против воли прорезались угрожающие нотки.

Однако, Рамс не растерялся:

— Вышел подышать свежим воздухом. Так уж совпало, что путь привёл меня к поместью Монтроуз.

На секунду Диоклетиан усомнился в своих действиях. Мог ли он опоздать? Инария… Собиралась выйти замуж за этого человека.

— Леди Монтроуз… - вырвалось у него на мгновение.

Однако, мужчина тотчас замолк.

Винсент понимающе усмехнулся:

— Обычно, я не имею привычки делиться своими личными обстоятельствами, но, на сей раз, сделаю исключение для сиятельного герцога… Прекрасная леди отвергла моё предложение о браке несколько часов назад.

С плеч Диоса будто упала невидимая тяжесть. Однако, он достаточно проницателен для того, чтобы заметить вслух:

— «Отвергла»? Не слишком ли серьёзное слово для того, кто её не любит?

Криос филигранно определял тех, кто восхищался Инарией. И этот Винсент Рамс, очевидно, принадлежал именно к таким людям.

— Не буду спорить, - хмыкнул казначей, - я был готов полюбить её, создав крепкую семью. И всё же, не стану осуждать выбор леди Монтроуз. Это… Весьма занимательно.

Диоклетиан медленно качнул головой. Хоть ревностные инстинкты и рвались в бой, сам он понимал, что только теряет время.

Но казначей вдруг ещё раз окликнул отвернувшегося эрцгерцога:

— Чёрная стрела, Ваша Светлость. Можете мне не доверять, однако же… Интересно посмотреть на концовку этой истории.

На краткий миг Криос замер, а потом глаза его вспыхнули, вместе с осознанием. Осталось только поймать экипаж и сорваться в путь. Осталось только успеть…

Обретя эти чёртовы крылья.

***

Она стояла на перроне, послушно ожидая прибывающего поезда. Инария купила билет наугад, что, конечно, чрезвычайно глупо.

Таков уж её выбор.

Заклинание, или же проклятие… Подразумевало шанс на изменения.

Отчаянный порыв, если хотите. И, одновременно, таинство с неочевидным исходом.

«Я загадаю серое небо, долгий путь и излечение шрамов. Я загадаю детский смех и крепкую любовь. Я загадаю разговор, в котором не будет места холодному равнодушию.

Я загадаю тебя… Если ты успеешь вовремя. Завоевав моё сердце – ты должен быть готов ко многому, родной. Очень многому.

Догони. Обними. Обогрей. И не отпускай.

В этом сложном мире важнейшие вещи до обидного просты.

Просто поймай мою руку и не отпускай. А иначе…

Я умчусь куда-то далеко, на край света, избрав новый путь.

Невозможно вечно сбегать от прошлого. Остаётся лишь принять его полностью и переродиться, как перерождаются лишь фениксы.

Прямо сейчас… Я готова запрыгнуть в уходящий вагон поезда.

Но всё равно, отчего-то, продолжаю ждать твоего тепла.

Я загадаю… Чтобы ты успел вовремя»

Поезд призывно загудел, приглашая внутрь. Девушка в белом, удивительно светлом платье, нерешительно шагнула вперёд и…

Вдруг оказалась в крепких объятиях.

Мужчина тяжело дышал, будто ему пришлось вмиг преодолеть большие расстояния. Кажется, он даже не мог говорить от спёртого дыхания.

Заклинание сработало в последний миг. Его Светлость успел, действительно успел вовремя.

— А как же Эмбер? – спрашивает Инария озадаченно и будто бы случайно.

— Какая Эмбер? Это ещё одна твоя служанка? – недоумевает запыхавшийся Диоклетиан и слышит в ответ лишь её легкий смех.

Прочие мысли стираются от этого чистого, нежного смеха.

— Я люблю тебя, Инария Монтроуз, - говорит он, глядя ей в глаза, - я очень сильно тебя люблю.

Инария не отводит взор, но отзывается почти лукаво:

— Посмотрим… Отвечу ли я на твоё признание, Диос.