Алая дорога

– Я… – она не могла говорить то ли от счастья, то ли от чувства, что всё это происходит во сне. – Конечно, я буду рада, – сказала она твёрдо, закрыв глаза и ожидая, что небо захватит, заполонит её своей ватной синевой.

Всё происходило совсем не так, как она рассчитывала, но с Алексеем Нестеровым ничего не могло пройти задумано. Предложение самого важного жизненного союза должно было быть произнесено под ветвями удивительного дерева или на скамейке в старинном парке, а не в сутолоке петербургских будней, как-то между прочим, вскользь, после беседы о несправедливости мироздания.

С небывалой для него застенчивостью он прикоснулся к ней, близкой и одновременно парадоксально загадочной, губами. Поцелуй на улице был неприемлем, но им так хотелось почувствовать друг друга, что мнение окружающих не трогало. Волновала только бродящая в венах кровь.

До самого её дома они избегали смотреть друг на друга, словно разговор, который должен был сблизить, провёл между ними невидимую черту стыдливости и непонимания. Елена не знала, как теперь вести себя с этим человеком, жизнь которого непостижимым образом пересеклась с её жизнью. На стадии романа Елене было весело, хотя и не просто. Алексей не казался смущённым и, уж конечно, не краснел, но прилежно наблюдал то за лётом птиц, то за бегом лошади по дороге.

Нестеров, молодой здоровый мужчина, не находился во власти несущественных несуразных отговорок, что борцу не пристало обзаводиться семьей. Ведь даже Ульянов… Конечно, его спутница – соратник, но Елена тоже станет такой! Если даже Склодовская – Кюри, дама, перешагнула не только через помехи материнства, но и, что насущнее, стереотипы, почему он, уверенный в том, что является непобедимой силой, не может жениться? Конечно, может, и непременно женится. Это не повредит делу, а семейная жизнь с умной привлекательной женщиной станет не только радостной, но и полезной. Сколько они еще пройдут вместе… Алексей внутренне улыбнулся при этой мысли.

Его всегда раздражали надуманные романистами нелепые препятствия. Если возможно заполучить счастье, почему не сделать это вопреки всему? Те, кто отрекается от него – непроходимые тупицы. Желаемое нужно покрепче ухватить, сжать и не отпускать, а не рассуждать об отвлеченных материях, из-за ерунды лишившись тепла и страдать всю оставшуюся жизнь. Только сильным воздается, Алексей твердо верил в это. Его прямолинейность к невесть откуда взявшимся выдумкам, способным только ухудшить действительность, не позволяла задуматься глубже, чем он того хотел. Более важное место занимали мысли о переустройстве мира.

Прощаясь, Елена без улыбки, смотря в пол, пригласила его на обед в среду, и скрылась за массивной дверью. Боясь увидеть отца, она осторожно проскользнула в свою комнату и там тихо бесслёзно плакала, вздрагивая и понимая, как нелепо выглядит. Так Елена Аркадьевна Грушевская сделала для себя странное открытие: не каждая девушка после решающего объяснения парит в облаках часами, заразительно смеётся и грезит о счастливой жизни с прекрасным мужем. Бывает, что она плачет об утрачиваемой безмятежности, страшась перемен. Брак ведь не всегда приносит успокоение и наслаждение тихими естественными радостями. И те, кто вступает в него, казалось Елене, должны понимать, насколько рискуют. Но попробовать, тем не менее, стоит.

Ведь Матери Елены, урождённой Анне Михайловне Красновой, женщине довольно болезненной и слабохарактерной, супружество не было защитой и опорой, поэтому ее дочь знала о несчастливом замужестве не понаслышке. Она умерла в самом начале двадцатого века, когда всё в Европе отворачивалось от пуританского прошлого, сбрасывало старую кожу и стремилось к прогрессу и процветанию, с невероятной скоростью приближаясь к эпохе тоталитаризма. Умерла в четвёртых по счёту родах, не желая больше мучиться, не зная, чем заслужила столь безрадостную женскую долю. Двое её детей умерли в раннем младенчестве, осталась только Елена, хорошенькая, но чересчур легкомысленная, по мнению домашних, девочка, желающая, наверное, познать всё на свете. Она доставляла матери множество хлопот, но та находила утешение только в ней.

Супружество для Анны оказалось неудачным настолько, насколько вообще может быть неудачен брак по любви. Уважения, схожести характеров и порядочности на наблюдалось за стенами их дома. Порядочность улетучилась, когда Анна носила первого ребёнка, а её супруг, терзаясь бесами, пригласил скоротать досуг ленивого барина привлекательную крестьянку, женщину страстную, или, если соответствовать лексике того времени, «сладострастную». Это было в порядке вещей для большинства людей, но Анна отреагировала на поведение мужа чересчур болезненно. Ей не пришла мысль свести счёты с жизнью, покарав этим неверного супруга, но всё её оставшееся существование прошло в тупом оцепенении, внезапных приступах нервозности и жалобах на горькую судьбу рябой девице, служившей у своей госпожи нянькой. Не для детей, а для самой Анны.