Алая гроздь турмалина

Даня рос мальчиком болезненным и капризным. К примеру, аппетит у него был отвратительный, у Ольги Тимофеевны и ее мамы Анны Игнатьевны несколько часов уходило на то, чтобы заставить мальчика съесть хотя бы четыре ложки каши. Почему-то Лене удавалось его накормить без малейших проблем. Приезжая на дачу к Еропкиным, построенную на двух выкупленных и объединенных участках в маленьком поселке Излуки на окраине города, рядом со стенами древнего монастыря, она садилась за стол в летней беседке, брала ложку и начинала рассказывать какую-нибудь сказку, под которую маленький Даня только и успевал открывать рот.

Целая тарелка каши уходила минут за десять, не больше, и Ольга Тимофеевна с Анной Игнатьевной были готовы на все, лишь бы эта милая девочка приезжала к ним почаще. Беседины не возражали: проводить время на большом зеленом участке под тенистыми яблонями, бегать купаться на реку, излучина которой находилась как раз у поселка, под присмотром взрослых, дышать свежим воздухом, просыпаться под колокольный звон и объедаться ягодами с кустов было явно полезнее, чем оставаться летом в городской квартире.

Пару лет Лена практически проводила у Еропкиных на даче все лето, за исключением того месяца, на который родители в обязательном порядке вывозили ее на море. Так что Даня рос на ее глазах, считая кем-то вроде старшей сестры. Он действительно много болел. Даже летом ангина сменялась отитом, спустя две недели начинался насморк, чреватый гайморитом, два раза мальчик перенес воспаление легких, а в возрасте четырнадцати лет – остеомиелит, затронувший бедренную кость.

Лена тогда уже училась в институте, была погружена в круговерть первого в ее жизни любовного романа, к Еропкиным ездила лишь от случая к случаю, но за Даню, разумеется, переживала. В то проклятое лето умерла Анна Игнатьевна, и потерю любимой бабушки вылезающий из болезни Даня переживал остро и тяжело. Целыми днями он лежал на кровати, смотрел в одну точку и говорил, что не хочет жить.

– Поговори хоть ты с ним, – как-то в слезах попросила Ольга Тимофеевна. Лена поехала в Излуки, два часа сидела на краю Даниной кровати и что-то говорила, она и сама потом не помнила, что именно.

Важно было то, что Даня поднялся с постели и начал работать над собой, стремясь победить хилость организма и стать настоящим мужчиной. После того как он потерял бабушку и сам чуть не умер от коварной болезни, в которой ему чудом удалось сохранить ногу, он вообще сильно изменился. Из домашнего застенчивого мальчика вырос в спортсмена, закаливающего волю и тренирующего тело. Каждое утро делал зарядку и пробегал не менее трех километров, записался в спортзал, носил штаны с зашитыми в них металлическими пластинами, тягал гантели и гири, и к окончанию школы превратился в крутого мачо, на которого заглядывались все девочки.

Лена к тому моменту была уже замужем, ждала Митьку, и за Данькиными успехами следила с интересом, но без фанатизма, – просто была рада за Еропкиных, которых, наконец, отпустила постоянная тревога за сына. Несмотря на гонку за физической формой, Даня не забывал и о содержании. Школу окончил с золотой медалью, поступил на юридический факультет университета, строил планы по будущей карьере, попутно увлекшись девушками и мотоциклами. И то и другое приняло размер страсти, которой Даня отдавался с упоением.

Он был очень красивым – высокий, накачанный, идеально сложенный брюнет с темными карими глазами, небрежно поигрывающий мускулами и умеющий выразить эмоцию тонким, едва заметным движением бровей. Девушки падали к его ногам, просто штабелями укладывались, и в постель они к нему ложились тоже охотно. Расставаться Даня умел красиво, без надрыва и скандалов, так, что ни одна его пассия, перейдя в разряд бывших, почему-то не обижалась, а оставалась благодарной судьбе, что в ее жизни было такое явление как Еропкин.

Ему было девятнадцать, когда он разбился на мотоцикле. Авария была такой страшной, что на асфальте образовалось месиво из металлических обломков и ошметков человеческих тел. Девушка, которая сидела на заднем сиденье, погибла на месте. Про Даню тоже думали, что он мертв. А когда поняли, что жив, то были уверены – что счет идет на минуты. Но он выжил, вопреки всему. Врачи собирали его фактически по кусочкам, операция длилась двенадцать часов, и по ее окончании никто не давал шанса более пяти процентов.

В пять процентов Даня протиснулся, пролез, прополз, втащил свое искалеченное тело, навсегда утратив способность ходить. Оскольчатый перелом позвоночника, разрыв спинного мозга в поясничном отделе, полная параплегия нижних конечностей. С девушками и мотоциклами было покончено, продолжать жить в инвалидной коляске Даня категорически не хотел, не видел смысла. Ольга Тимофеевна рыдала, у Павла Альбертовича случился первый сердечный приступ. Лена, оставив маленького Митю на мужа, первые разногласия с которым уже витали по дому легкой тенью, поехала в Излуки, куда привезли выписанного из больницы Даню, снова сидела на краю постели и говорила-говорила-говорила.