Алая нить

Придет Анжела; он по-прежнему обедал у них раз в неделю, и она изо всех сил старалась оказывать ему знаки дружеского расположения. Она пыталась компенсировать сдержанность Стивена. Ральфу стоило огромного труда сохранять выдержку, вести себя ровно и непринужденно. В противном случае его Просто выгонят. Он знает Стивена Фалькони. Он перестал думать о нем как о Лоуренсе с того утра в Валь-д'Изер, когда прочитал об убийствах на свадьбе мафиози в Нью-Йорке. Он называл его именем, которое обозначало его истинную сущность. Бандита и обманщика.

Он не может допустить, чтобы его уволили. Приходится крепко держать в узде свои чувства, не смотреть на нее слишком часто, не разговаривать с ней больше, чем со Стивеном или с другими людьми, оказавшимися с ними рядом. Потеряв работу, он потеряет свой шанс. А шанс у него есть. Он знал это наверняка.

* * *

– Помнишь первый гала-вечер, когда мы только открылись? – спросил Стивен. – Этот должен пройти лучше – без сучка, без задоринки!

– Так было и в прошлый раз, – сказала Анжела. – Беда в том, что тебе подавай совершенство. Выглядит все чудесно, и ты прав, милый, – атмосфера сегодня особая. Должен быть колоссальный успех.

– Хорошо бы, – пробормотал он. – Я истратил целое состояние на один фейерверк. А я тебе говорил, какая ты красивая?

– В прошлый раз ты говорил то же самое, – напомнила она.

– Ты подобрала платье к ожерелью, – заметил он. – Тебе идет синее. Подожди минуту, дорогая. Мне нужно кое-что проверить.

Анжела видела свое отражение в большом зеркале в позолоченной раме, что висело в холле. После рождения Анны Джой муж подарил ей колье из брильянтов и сапфиров. Оно сверкало, когда она поворачивалась. Слишком дорого, слишком щедро, тем более он признался, что с некоторым трудом набрал средства на гала-вечер. По ее настоянию он перестал дарить ей драгоценности, потому что она в них чувствовала себя неловко. На этот раз он ее не послушал. Он хотел украсить ее видимым знаком своей любви и благодарности. Она бы предпочла простую нить жемчуга. Она сохранила стройную фигуру; на ней было облегающее темно-синее платье, оно ей очень шло. Хотя она и не любила выставляться напоказ, блеск и сверкание драгоценных камней вокруг шеи привели ее в приятное возбуждение. Это будет особенный вечер. Большой успех.

Он вскоре вернулся к ней, и, когда прибыли первые гости, они стояли бок о бок, отвечая на приветствия. Фотографы начали щелкать, вспыхивал магний. Он больше не прятался. Стивен Фалькони умер навсегда. Его место занял Стивен Лоуренс, живой и вне опасности. Иранская принцесса приехала почти в полночь. Прием к тому времени давно закончился; они вышли на ступени встретить ее.

Стивен проводил ее наверх, на ужин для избранных, состоявшийся до начала фейерверка. После этого она может поиграть в баккара, если захочет. Она захотела. После сорокаминутного созерцания разноцветных звезд и ракет, пылающих в небе, наконец загорелась картинка – иранский королевский герб – и рассыпалась яркими блестками.

Принцесса со своим эскортом поспешила в salon prive. Ее усадили за стол, где лежали сигареты на случай, если ей захочется курить; наготове стоял официант с шампанским на случай, если ей захочется пить, и Стивен наконец смог подняться с Анжелой в свой кабинет и смотреть на телеэкраны. А Мэкстон решил, что может на время отойти в бар, чтобы выпить с общительным американцем по имени О'Халлорен.

– Это можно сравнить с Монте-Карло?

Мэкстон не счел нужным проявлять такт.

– Никоим образом. Хорошо сделано, очень зрелищно, но все-таки новодел. Гала-вечер изобрела старая «Королева», а мы здесь выдумываем трюки.

– Что за королева? Я думал, Грейс Келли – княгиня, – сказал Майк. Смех Мэкстона ему совсем не нравился.

– О, я вас ввел в заблуждение – это мы так называем казино в Монте-Карло. «Королева». «Королева побережья». Вам бы надо съездить и посмотреть самому.

– Что же вы рекламируете своих конкурентов? – О'Халлорен допил скотч. – Давайте я закажу вам еще, мистер Мэкстон. Официант!

Мэкстон согласился.

– Я просто предлагаю вам посмотреть, – сказал он. – У меня слабость к тому заведению. Я там проработал десять лет.

– Тоже управляющим? – спросил Майк. В его голосе звучал неподдельный интерес. Большинство людей, которых развлекал Мэкстон, говорили только о себе. Нечего с ним долго беседовать, решил Ральф. Надо сделать, чтобы он выпил все до дна, а самому при этом только отхлебнуть разок. О'Халлорен – не богатый клиент, которого стоит подцепить. Он получил приглашение через гостиницу «Карлтон» в Каннах. Специально поселился там, чтобы попасть в новое казино.

– Там я занимался связями с общественностью, – сказал Ральф. – Моим полем деятельности были знаменитости, которые напивались, пытались убежать, не заплатив, щупали дам за игрой в баккара. Я рассказывал газетчикам хорошие вещи о дурных людях и следил за тем, чтобы никто не устроил никаких неприятностей. Однако это не улучшило моего мнения о роде человеческом.

– Не сомневаюсь, – сказал О'Халлорен. – А почему вы ушли? Или именно поэтому?