Алая роза Анжу

Сам герцог не приехал. Да они и не ждали, что столь значительная персона прибудет вот так, попросту: о его визите протрубили бы герольды. Не следовало забывать, что теперь Рене и герцог враги. Бургундец объявил во всеуслышание, что глубоко осуждает Рене за то, что тот со своими людьми пришел на помощь Орлеану в дни осады.

Визитеров приняли радушно, согласно обычаю, и угостили вином в парадном зале. Затем гости перешли к сути дела.

А дело заключалось вот в чем. Рене и Изабелле предписывается оставить замок Нанси как можно скорее, а Рене должен отказаться от титула герцога Лотарингского. Приняв этот титул и сочтя Изабеллу единственной наследницей ее отца, господин Рене упустил из виду одну важную вещь. Во Франции действует Салический закон, согласно которому лен не передается по женской линии. По закону титул и все состояние должны перейти старшему племяннику почившего герцога – Антуану графу де Водемону, ближайшему родственнику усопшего по мужской линии.

– Неправда! – воскликнула Изабелла. – Я – дочь своего отца. Он все завещал мне.

– Мадам, – последовал ответ, – граф де Водемон с этим не согласен. Равно как и герцог Бургундский.

– Герцог Бургундский! Это совсем не его дело.

– И тем не менее он не согласен.

Рене глубоко опечалился. Вот и кончилось недолгое затишье. Все очень просто: герцог мстит ему за поддержку арманьяков. Более того, Бургундец намерен утвердиться в Лотарингии, а затем стать и правителем всей Франции.

Глаза Изабеллы засверкали от ярости.

– Убирайтесь отсюда и передайте своему господину, что Лотарингия принадлежит мне… нам. Мы не отдадим ни клочка этой земли!

– Мадам, будьте осторожны в выражениях… Господин герцог настроен весьма решительно.

– Возвращайтесь к герцогу Бургундскому и графу де Водемону! – воскликнула Изабелла. – Если им нужна Лотарингия, пусть придут и возьмут ее.

Итак, семейная идиллия кончилась, началась война за лотарингское наследство.

* * *

Теофания сокрушенно покачала головой – надо же, как оно повернулось.

– Не лежит у господина Рене душа к этому делу, – сказала она Агнессе. – Если бы принимать решение довелось ему самому, он бы отдал все Водемону. Недаром, моя милочка, люди говорят: если хочешь жить спокойно, живи в мире с герцогом Бургундским.

– Я не могу уважать француза, который воюет против своих соотечественников.

– Это давняя история, дорогуша. Отца герцога Бургундского убили люди дофина… Так что они первые начали. Правда, еще до того бургундцы умертвили герцога Орлеанского. Ох уж эти семейные распри. Я их всегда терпеть не могла. Будь я на месте Господа, взяла бы всех этих арманьяков и бургундцев да отшлепала как следует.

Агнесса засмеялась, представив себе Всемогущего в роли няньки.

Но она тоже понимала, что тучи над их головами сгущаются. Раньше девушка была безразлична к политике, но после явления Жанны д'Арк Агнесса стала интересоваться государственными делами. Она увлеченно слушала рассказы о том, как Дева укрепляла боевой дух дофина. Однако борьба за Лотарингию, конечно, дело сугубо частное.

– Следует исправить Салический закон, – сказала она Теофании.

– Ну, разумеется, следует, – согласилась нянька. – Когда я думаю о женщинах нашей семьи… – Теофания, конечно, имела в виду семейство Анжу, которому служила с юных лет. – Да, скажу я тебе, Агнесса, наши женщины в битве показали бы себя не хуже мужчин… А то бы и больше толку от них было, если ты хочешь знать мое мнение. Господь видел это, когда послал нам Деву. И вот гляди, что она сделала. А если бы ей стали толковать о Салическом законе, а?

– Но к Деве этот закон едва ли имеет отношение, – заметила Агнесса.

– Салический закон, – не слушая, продолжала Теофания, – как будто госпожа Изабелла не имеет все права на то, что оставил ей ее батюшка. И при чем тут вообще герцог Бургундский, хотела бы я знать.

Шли дни. Изабелла пребывала в страшном беспокойстве. Она постоянно поднималась на стену и через бойницу вглядывалась в даль, надеясь увидеть возвращающегося Рене с войском. Она ждала, что он победит в битве и тем самым защитит их право на владение Лотарингией.

Ей не пришлось долго ждать. Битва оказалась короткой и сокрушительной.

Изабелла, как обычно, стояла у бойницы, когда увидела нескольких всадников, во весь опор скачущих к замку. Торопливо спустившись вниз, она встретила их во дворе. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: оправдались самые худшие опасения.

– Госпожа, – задыхаясь, проговорил командир маленького отряда, – дурные вести. Мы полностью разбиты в битве при Бульневилле. Наши воины доблестно сражались, но невозможно противостоять натиску бургундского войска. Они были как стая саранчи, а нас оказалось слишком мало. Один Водемон с нами бы не справился, не приди ему на помощь великий герцог Бургундский…

Изабелла нетерпеливо перебила:

– Что с господином Рене? Господи, помоги нам! Он в плену? Он погиб?..

– Нет, нет, мадам. Он жив. Но, увы, его действительно схватили. Он тяжело ранен… но он жив. Он – в руках бургундцев.

Изабелла закрыла лицо руками. Рядом с ней тут же оказалась Теофания.