Алая роза – символ печали

Мы выпили по четыре чашечки кофе с коньяком — быть может, поэтому у меня случился приступ сентиментальности. Мне было искренне жаль этого большого сильного мужчину, который сидел передо мной, как маленький мальчик, отчаянно ожидая, чтобы его погладили по головке.

— Почему вы молчите? За весь вечер вы не сказали ни слова.

А что я могла сказать?

— Павел, я молчу, потому что это вам необходимо высказаться. Что я могу сказать? Что убийство — смертный грех? Вы и сами это прекрасно знаете и мучаетесь с той страшной ночи. Я только и могу, что выразить вам сочувствие — вот и все. Увы!..

Он судорожным движением провел ладонью по своему бледному лицу.

— Да, все так и есть, что тут возможно сказать! А объяснить, что ощущает убийца… убийца поневоле… Это невозможно объяснить, это возможно только пережить на собственном опыте — и этого я никому на свете не пожелаю, даже своим злейшим врагам. Но главное для меня — кажется, я это уже говорил? — чтобы хотя бы кто-то меня понял. Потому как даже моя родная мать меня не понимает, я чувствую — она меня осуждает, хотя осуждение — тоже смертный грех.

Тут он уставился на меня тоскливыми серыми глазами.

— А вы, вы, Татьяна, вы меня понимаете?

Надо было слышать эту отчаянную интонацию! Мне показалось, в этот момент Павел ощущал себя страшно одиноким в огромном жестоком мире, во всей Вселенной. Как говорилось в старом добром анекдоте: «Я одинокий лев, меня никто не любит…»

Я вздохнула, мысленно пообещав себе сегодня пораньше лечь спать и не забивать голову сочувствием и прочими сантиментами.

— Да, Павел, я вас понимаю.

Вот и все — я свой человеческий и христианский долг выполнила, теперь можно и распрощаться.

Он словно прочитал мои мысли и тоже вздохнул, как после тяжелого и мучительного душевного напряжения.

— Вот и хорошо. Это главное. Спасибо вам.

Еще несколько минут мы посидели молча, бездумно глядя на проходивших мимо по проспекту счастливых и беспечных людей.

Я уже готовила фразы для вежливого отступления, как вдруг Павел неожиданно нагнулся и достал из-под столика небольшой пакет, который поставил передо мной.

— Знаете, а я ведь приготовил вам подарок.

На его лице вдруг появилась удивительно добрая улыбка.

— Помните, в нашу последнюю встречу в клубе разговор зашел о суевериях и обычаях, и ваш приятель рассказал, что каждый раз, начиная новое дело, вы непременно гадаете — бросаете кости и читаете ответ?

— Да, конечно, помню.

(Хотя, если сказать по-честному, я этого совершенно не помнила — слишком голову вскружил мне в ту ночь алкоголь.)

Павел вынул из пакета замшевый мешочек, а из него высыпал кубики несколько странного вида — они действительно напоминали кости с причудливо выведенными на их гранях цифрами.

— Это — настоящие кости, которым больше двухсот лет, — Павел с осторожностью перекладывал косточку за косточкой. — Как вы можете понять по их внешнему виду, они сделаны из позвонков овцы. Именно такие кости и бросали в древности маги и волшебники. А мне эти кости привез в подарок один старый друг, с которым мы вместе учились в школе и который нынче живет и работает в Монголии. Он купил их там на какой-то барахолке у хитрющего старичка. Старичок убеждал, что эти кости перешли к нему по наследству от его пра-пра-прадеда и им почти двести лет, а знаки на гранях нарисованы кровью…

Павел усмехнулся, одновременно решительно пододвинув кости ко мне.

— Признаться, я гаданием на костях так и не смог увлечься — вечно путаюсь в цифрах. Это просто не мое. А вам они нравятся?

Я протянула руки к костям — ей-богу, вы можете смеяться, но мне показалась, что каждая из них — как живое существо, которое может само рассказать мне о будущем, без помощи цифр.

— Очень нравятся. Вы мне их дарите?

— Дарю.

Тут он лукаво улыбнулся.

— При одном условии: вы не будете меня осуждать за убийство жены. И еще одна просьба — бросьте кости на меня!

Я исполнила эту просьбу.

В ответ выпали — три девятки, две двадцатки и тринадцать: все кончается, все приходит к концу — Memento mori, помни о смерти. Да уж, не слишком оптимистичное пророчество! Но, как бы там ни было, а мне пришлось, откашлявшись и опустив глаза, повторить все это Павлу.

— «Все кончается, все приходит к концу», — повторил он севшим голосом и побледнел. Мы еще обменялись ничего не значащими фразами и разбежались каждый в свою сторону.

Вернувшись домой, я не стала по своему обыкновению принимать душ, перекусывать и даже не выкурила сигаретку на ночь под стаканчик сока — я совершенно без сил легла на кровать и почти сразу же уснула.

Когда я практически отключилась, меня поразила простая мысль: сегодня все обошлось без роз! Только подумав об этом, я упала в пучину сна.

Глава 39

Завершая рассказ об этом деле, хочу сообщить о том, что случилось некоторое время спустя.

Как-то, примерно через месяц, мне позвонил Костик, который неплохо подружился с Викторией после той ночи в «Rendez-vous». Мы поболтали о том о сем, а в общем ни о чем, прежде чем мой добрый приятель наконец решился приступить к главному поводу своего звонка.

— Слыхала новости?

— Какие именно?