Алая тигрица

– Я не из тех, кто заявляет, что хорошо тебя знает, Острослов, – сказала она, ковыряя ноготь, – но мы с Богданом не прожили бы так долго в Ордене Керлана, если бы кто-то не присматривал за нами. Конечно, ты мог делать это для собственной безопасности… Но я действительно думаю, что, несмотря на все, в тебе есть склонность к добру, пусть даже ты совершаешь хорошее в своей кошмарной манере.

Эти слова пробудили эхо воспоминаний. Девушка, стоящая под мягко падающим снегом новой зимы, ее глаза, сияющие ярче луны.

Ты мог бы быть хорошим. Сделай правильный выбор, Рамсон.

Голос Олюши вырвал его из воспоминаний.

– Прежде чем мы расстанемся, у меня есть для тебя еще один подарок, – сказала она. – Я знаю кое-кого в порту Голдвотер. Керлан прежде нанимал ее участвовать в нескольких судоходных делах, специально для Брегона. У нее будет больше информации.

Рамсон запомнил имя, которое назвала Олюша. Оно ни о чем ему не говорило, что его удивило. Возможно, в порту Голдвотер все еще оставались секреты, похороненные глубоко под его песками человеком, который сделал Рамсона тем, кем он был. Тем, кем он все еще являлся.

Пришло время Рамсона проложить свой собственный путь.

Он повернулся к Олюше, приподняв фуражку.

– Рад встрече, Олюша, – сказал он. – Не суетись и сосредоточься на убийстве наших бывших коллег. К тому времени, как закончишь, я вернусь с твоим идиотом мужем.

Она хрипло рассмеялась, когда он собрался уйти, и звук эхом разнесся по коридору.

– Я верю в тебя, Острослов. – Пауза, а затем: – Когда найдешь Керлана, пообещай, что передашь ему привет.

– Я не даю обещаний, – ответил Рамсон. – Так я не смогу их нарушить.

И все же, когда он говорил, чувствовал, как острые края клятвы глубоко проникают в его сердце.

Иона однажды сказал ему, чтобы он жил для себя. «Дело в том, Рамсон, – сказал он, и его черные, как вороново крыло, глаза светились умом и сверхъестественной для двенадцатилетнего парня мудростью, – ты можешь достичь каких угодно высот, но, если делаешь это ради кого-то, все бессмысленно».

И все же, когда Рамсон шел по снегу, а позади маячило поместье Керлана с пустыми окнами и, словно зияющая пасть, разбитыми дверями, он понял, что путь впереди все еще был закрыт, прегражденный тенью, которая становилась больше и глубже с каждым его шагом.

Аларик Керлан олицетворял все, что он презирал в себе, в своей жизни и в этом мире. Пока Керлан жив, Рамсон никогда не сможет быть свободным.

И сейчас, если Керлан создавал новую преступную империю в порту Голдвотер, чтобы добраться до Брегона, используя торговые пути, которые установил Рамсон, то он был препятствием, стоящим на пути к светлому будущему, на которое Рамсон надеялся.

Один из его планов включал создание движения сопротивления на юге вместе с Аной, а затем, после победы в войне, некоторого подобия жизни для себя.

Рамсон поднял лицо к беззвездному небу, и его дыхание заклубилось облаком, как только он заговорил:

– Я найду собственный путь, Иона, – сказал он вслух. – Но сначала я собираюсь выследить Аларика Керлана. И убить.

2

Зима затаила дыхание над Ново-Минском, холодная ночная тишина окутала Анастасию Михайлову, когда она искала на улицах кровь. Тут и там ее сила родства улавливала слабые следы: брызги, пропитавшие землю, словно краска; выцветший отпечаток руки на разбитом уличном фонаре.

Она и представить себе не могла, что снова вернется в это место, где пережила потерю и своими глазами увидела жестокость Империи. Но несколькими неделями ранее, находясь в бегах после того, как Морганья чуть не убила ее, Ана послала снежного ястреба своему старому другу Юрию, лидеру Красных плащей, с просьбой о встрече.

Пришел ответ, зашифрованный на случай перехвата: «Встречаемся в девятом часу двадцать шестого дня первой зимней луны, в том месте, где мы встречались в последний раз. Ищи моего связного в тени».

Всего за одну луну Ново-Минск превратился лишь в слабое отражение того, что он представлял, когда они с Юрием встретились здесь. Особняки были оставлены богачами, бежавшими на юг от режима Морганьи; оставшиеся люди не покидали домов, их кровь слабо мерцала за тонкими стенами, когда Ана проходила мимо.

Это не было для нее чем-то новым.

За последние несколько недель во время путешествий они с Рамсоном множество раз натыкались на пустующие города, в разбитых окнах и полузакрытых домах которых свистел ветер. Из объявлений и листовок, разбросанных по улицам, они собрали воедино план Морганьи по установлению нового режима.

«Недавно коронованная императрица Морганья Михайлова справедливо правит, а реформы императорского двора ведут Кирилию в новую эру», – гласил один заголовок. А другой объявлял: «Требуется регистрация не-аффинитов. Документы, удостоверяющие личность, должны быть при себе всегда».

Медленно, но верно Морганья меняла местами положение в Империи аффинитов и не-аффинитов. Но детали этого процесса Ане еще предстояло выяснить.

Завернув за угол, Ана резко вздохнула. Ее шаги замедлились.