Алая Завеса. Наследие Меркольта

– Не говорил с отцом по этому поводу.

Только что Юлиан обнаружил, что спал в одежде. Его рубашка безнадёжно помялась, а к брюкам прилипли перья.

– Кофе есть? – спросил Юлиан.

– Есть чай, – указал в сторону беспорядочной кучи столовых приборов Гарет.

Юлиан практически никогда не пил чай, поэтому отказался от этой идеи. Он не был знаком с соседями, поэтому решил отправиться на поиски кофе на городские улицы.

Несмотря на обильный снегопад, на улицах Свайзлутерна было тепло. Снег падал на волосы Юлиана, но быстро таял, оставляя после себя лишь капли воды.

Ему до боли были знакомы эти улицы. Несмотря на то, что ныне каменные дороги были белыми, а не жёлтыми из-за листьев как прежде, каждый шаг заставлял Юлиана вспоминать что-то новое.

Тоска мешалась с ностальгией. Они создавали друг с другом единое целое и словно олицетворяли эмоциональное состояние Юлиана на данный момент.

Он очень боялся делать то, что делает сейчас, но понимал, что начинать стоило именно с этого.

Если предыдущие места касались души Юлиана лишь поверхностно, то цветочный магазин «Прелести Анны» смог дотянуться до самого сердца. Он не мог ассоциироваться у Юлиана с кем-то другим, помимо Пенелопы Лютнер и неувядающего аметистового стебля, с которым Юлиан больше не расставался.

Но купил он два букета, а не один. Совсем неважно, что принять цветы сможет только один из тех двух людей, которым они уготованы. Другой заслужил ничуть ни меньше, и Юлиан будет считать себя последней сволочью, если не окажет знак внимания ушедшим.

Спустя несколько минут он покинул магазин, сжимая в каждой руке по букету: в правой находились жёлтые хризантемы, а в левой – синие астры.

Свайзлаутерн не был маленьким городом, но Юлиану и мысль не приходила воспользоваться услугами такси, троллейбуса или другого общественного транспорта.

Он должен вкусить этот город полностью. Надышаться его воздухом и кожей ощутить его холод. Поприветствовать его и извиниться за неожиданное прощание.

К тому моменту, когда Юлиан наконец увидел вывеску «Улица Златокудрого Орла», снегопад наконец прекратился. Юлиан отряхнул голову и пальто и сделал несмелый шаг в сторону дома, в котором оставил так много воспоминаний.

Особняк Ривальды Скуэйн остался прежним. Та же крыша, те же стены, та же веранда и всё те же балконы, тот же высокий забор и уютный сад. Если бы Юлиан не знал, что хозяйки дома уже три месяца нет в живых, посчитал бы, что жизнь тут продолжается как и раньше: из окна выглядывает стригущий ветви домашних растений Джо, за столом понуро и угрюмо допивает порцию глинтвейна Ривальда, а наверху летают надоедливые феечки.

Но увы, это было не так. Особняк был мёртв настолько же неотвратимо, как и его владелец. Не нынешняя таинственная незнакомка по имени «Клаудия Бартон», а настоящая – эксцентричная, лицемерная и раздражающая Ривальда Скуэйн.

Ворота внутрь были закрыты. Признаться, Юлиан и не ожидал другого, потому что мертвые дома никогда не приглашают за порог.

Юлиан положил хризантемы прямо у ворот. Он знал, что в таких случаях цветы приносят на могилу, а не к дому, но не мог следовать тем правилам, которые придумал не сам.

Потому что чем является могила? Всего лишь куском камня с высеченным на нём именем и ничем более. Душа человека не может привязаться к нему, потому что кладбище не было тем местом, с которым человек себя связывал.

Юлиан был более чем уверен, что после смерти душа Ривальды Скуэйн вернулась домой – в трёхэтажный особняк на улице Златокудрого Орла.

И он был не сторонником религиозных убеждений. На самом деле смерть является полным окончанием всего. Все биологические процессы в организме приостанавливаются, после чего начинается бесконечное и безысходное небытие. Увы, но рассказы о бессмертной душе не имели за собой никакого логического обоснования.

Но во что же Юлиан верил сейчас? Скорее всего, ни во что. Сейчас он скорее пытался верить в загробную жизнь, потому что ничего другого не оставалось. Он не мог принять тот факт, что кого-то нет не временно, не для него лично, а совсем.

Капля потекла по его щеке. Он не мог понять – слеза это или всего лишь снег, но хотелось верить во второе.

Юлиан не смог выдавить из себя ни слова. Все эпитафии и некрологи остались лишь в его мыслях – сумбурных и нездоровых, но откровенных и честных.

Он слишком долго находится здесь. Ещё немного – и прошлое снова поймает его в свои сети и оставит там навсегда.

Юлиан только что нашёл ту ниточку, что могла обрасти и стать канатом к желанию жить и двигаться дальше. Но прошлое – всепоглощающее и тёмное прошлое изо всех сил пыталось эту нитку оборвать, окончательно превратив Юлиана в безвольную оболочку.

Он развернулся и зашагал прочь. Призрак Ривальды преследовал его, но он не оборачивался.

Юлиан громко и отчётливо сказал прошлому, что у него больше нет над ним власти. Пусть прошлое и было против, но Юлиан взглянул ему в лицо и привёл один неоспоримый довод. Он заключался в том, что Юлиан шагал в сторону Сверчковой улицы – месту, хоть и связанному с прошлым, но с прошлым светлым и радужным, а не угнетающим и безликим.