Алая Завеса. Первый лик смерти

– Не раскидывайся такими словами, покуда не повзрослел. У меня есть внук и внучка, но они очень далеко и я несколько лет их не видел. Но более всего мечтаю снова обнять их. Думаешь, я никогда не ссорился с ними? Думаешь, они не были злы на меня и не кидали в меня проклятья? Было всё. Но всё перечеркнуто словом "любовь".

Слова звучали всё убедительней, но Юлиан совсем не хотел их слушать. Он сделал свой выбор. И не отступит от него, пока не удостоверится в том, что было лучше. А это, он был уверен, не случится ещё очень и очень долго.

– Сеньор Раньери злится на тебя сейчас, как на дьявола. И завтра будет злиться. А после что? Он впадет в грусть, станет убиваться, что, возможно, обидел тебя, и сделает всё, для того, чтобы вернуть. Тебе охота, чтобы дед переживал и маялся?

– А ему охота, чтобы я занимался тем же?

– Ему неохота. Ему охота сделать тебя человеком. Сейчас ты совершил серьёзный поступок и это, можно сказать, приблизило тебя на шаг к взрослости. А деду добавило седых волос и бессонных ночей.

– Он всегда хорошо спит, – сказал Юлиан, – храпит так, что слышно мне на втором этаже.

Старик неожиданно громко рассмеялся, и Юлиану стало от этого немного не по себе. Он смотрел на старика недоуменным и серьезным взглядом, но тот не реагировал. Ему было смешно, что его ровесник храпит.

Люди на других местах тоже смотрели на него, но, по большей части, им было всё равно.

– Совсем скоро мы приедем, – оклемавшись от смеха, произнес старик, – тебе приходилось раньше бывать в Свайзлаутерне?

– Я был там много раз, но мне больше нравится Грунндебайтен.

– Ты там живешь? Это совсем маленький город на фоне Свайзлаутерна. Кремовый рай, как многие его называют. Признаюсь, вкуснее шоколадных пончиков, чем там, мне отведывать не приходилось.

– Клубничные пирожные там гораздо вкуснее, – ответил Юлиан, однако теперь в его глазах читалось безразличие.

Он совершенно неожиданно выговорился было совершенно незнакомому человеку, и теперь сомневался, правильно ли сделал. Он не привык доверять чужим людям. Он не открывал душу даже родным. Юлиан всё держал в себе. Потому что все его переживания и проблемы – его. Его достояние и его богатство.

– Сладкоежка, стало быть? – поинтересовался старик.

– Нисколько, – возразил Юлиан, – я бы предпочел жареную колбаску, чем самое вкусное пирожное.

– Похвально. Сладкое часто вредит здоровью. Хотя, думаю, что тебе на здоровье сейчас, грубо говоря, плевать. А к старости начинаешь задумываться о нём. Когда для ходьбы всё чаще используешь третью ногу, – старик немного улыбнулся и неуклюже указал на стоящую возле него трость.

Она была выполнена в стиле Реннесанса, а ее основание украшала фигура драконьей головы. Наверняка, вещь раритетная и стоит немало.

Сейчас старик прочитает его мысли и назовёт цену трости. Ещё и похвалится этим. Но сего не случилось.

Они въехали в город. Юлиан с лёгкостью узнавал крыши многоэтажек и магазинов, во многих из которых ему уже приходилось бывать. Вечерело. Справа пронесся стремительно уходящий поезд. Что-то подсказывало Юлиану, что поезд уходил в Грунндебайтен. На мгновение Юлиану вдруг захотелось оказаться в нём и умчаться навстречу ночи в родной дом. Проверить свою коллекцию спортивных карточек и погладить собаку. Почему он подумал про собаку?

Всю дорогу до платформы вокзала старик молчал, что не могло не радовать Юлиана. Может быть, он наконец-то устал говорить и предпочел отдохнуть и дать отдохнуть Юлиану? Было бы совсем неплохо.

Но старик снова прочитал его мысли и спросил:

– А куда теперь?

– Я не знаю. Что-нибудь придумаю.

– Скажем так, здесь ты не пропадёшь, – усмехнулся старик, – в гости не зову, потому что дел полно. Но если вдруг понадобится какая-то помощь, буду рад, если обратишься ко мне.

Он залез в левый внутренний карман своего пиджака, и, пару секунд поковырявшись там, вытащил небольшую фиолетовую карточку, вручив её Юлиану.

– Мой номер телефона, – сказал он, – тебе никогда не помешает. Меня зовут Грао Дюкс.

Юлиан молча кивнул, но своего имени называть не стал. На карточке черными чернилами были написаны четыре цифры "1166", а снизу замысловатая роспись случайного попутчика.

– Твоего имени не спрашиваю, – произнёс Грао Дюкс и медленно привстал.

Пора было выходить.

Юлиана уже в полной мере пугала способность старика читать его мысли. Все психиатры умеют это делать или только этот экземпляр? Этим положено владеть в данной профессии?

Юлиан тоже привстал и пропустил его вперёд. Какие-то правильные манеры всё же разыгрались в нём.

На вокзале было всё так же сравнительно многолюдно. Кто-то ещё собирался куда-то ехать. Юлиан не собирался никуда.

Справа и слева сновали конвои местной полиции, отлавливающие мелких преступников и следящие за подобием порядка. Но Юлиана они совершенно не интересовали. Теперь его интересовало только то, куда идти дальше. Злоба на деда не утихла, и возвращаться к нему он не хотел.

Как и не хотел блуждать всю ночь по улице, как бродяжка.

– До скорой встречи, мой юный друг, – улыбнулся Грао Дюкс, и, опершись на трость, двинулся к только что подъехавшему автомобилю.