Алайцы на Айгоне

«Птеродактиль» мог всплыть из подпространства в любой момент и в любом месте. Хуже всего, если появится по ту сторону от «Сайвы», — тогда его не увидишь, пока не даст залп. А вот если материализуется так, чтобы «Заггута» окажется между ним и имперцем, возможно, стрелять не решится. Знают ведь, что он здесь…

Точка выхода обозначилась сбоку, так что не оставалось никакого шанса на маневр, чтобы заслонить собой «Сайву». В черноте космоса разгоралось неяркое лиловое пламя. Вглядываясь в пока еще зыбкий, расплывчатый силуэт удлиненного белого конуса, Генрих вдруг вспомнил, как был сбит у Ковчега «пеликан», прекрасно защищенный от любого внешнего воздействия. Автомат Странников подстерег его как раз в момент материализации из подпространства. Казалось, руки сами навели прицел на то место, где у обретающего на глазах реальность космолета должна была находиться энергоустановка. Нога легонько толкнула педаль. Первые снаряды свободно прошли через бесплотный пока «птеродактиль», не нанося ему никакого вреда. Баг сзади издал хриплый звук, в спину уперся ствол пистолета.

И в этот миг десятиграммовый стержень из обедненного урана наконец-то встретил сопротивление… Перед глазами ослепительно полыхнуло. Материализация завершилась, и следующие снаряды отрикошетили о непроницаемую броню, но в борту белого конуса уже зияла дыра с рваными, вывороченными наружу краями. «Птеродактиль» покачнулся и стал заваливаться на бок. У этого типа «призраков» во время прыжка экипаж находится прямо в рубке, а не сидит по безынерционным камерам, так что, рассчитывал Генрих, команда могла сразу начать борьбу за спасение поврежденного корабля. Вместо этого пилоты открыли огонь. Попадание пришлось в древний фотонный звездолет, прямо в его зеркальную чашу. Отражатель «Луча» был действительно абсолютным. Белый космолет подстрелил сам себя невероятным рикошетом! Деформированный, похожий на скрученную салфетку «птеродактиль» валился на желто-коричневый Айгон.

— Это тебе за «Котенка»! — выкрикнул за спиной Баг.

Гибнущий Д-космолет подхватил стремительно метнувшийся из космической тьмы гигантский черный осьминог — орбитальный аварийный робот, вызвавший у Бага вопль изумления. Спрутообразный ОАР обвил покалеченный «птеродактиль» щупальцами и потащил куда-то вбок.

— Вы бы, ребята, определились, с кем воюете, — проскрипел в динамике голос имперского командира Грогала. — Стреляете в чужого, а до того моей «Сайве» выбили все зубы.

— Да вы сами первыми начали в нас стрелять и пауками своими травили! — гневно выкрикнул Баг.

— Это после того, как ваш штурман занялся у нас диверсиями, — отреагировал Грогал. — Ладно, я рад, что мы снова вместе. А-то уж решил, что инопланетяне переманили вас на свою сторону. Даже успел составить радиограмму, что Герцогство продалось врагам рода человеческого.

— Вы поосторожней с такими сообщениями, барон, — нахмурился Лугс. — На Гиганде сотни ракет на боевом дежурстве…

Из динамика раздался довольный смех:

— А, без проблем, дальняя радиосвязь не работает… Да, знаете что, коллеги-храбрецы, если вы обезоружили «Сайву», чтобы записать на свой счет подбитый конус, то всё равно проиграли. Решающий выстрел ушел от нас. И объясните же, наконец, что вообще происходит?

— Хотел бы я это знать, — сухо ответил Лугс. — Наш штурман ведет странную игру. Сначала объявляет, что он седьможук, потом сам же задает пришельцам хорошую трепку и, при этом, постоянно говорит, что мы должны срочно добиваться официального признания от этой самой Земли.

— Какая-то логика есть. В свое время барканские монахи боролись с набегами баронов на дикие племена, брали варваров под свое покровительство, даже учили военному делу, чтобы завоевать доверие дикарей и вернее обратить их к истинной вере… Может, ваш штурман вроде такого монаха?

— Ну и что стало с теми варварами?

— А для них оказалось всё едино — что у баронов в рабстве, что у монахов в послушании…

* * *

Следующие часы ничего не происходило. У орудия постоянно кто-то дежурил, но «призраки» больше не появлялись. В иллюминаторы было видно, как по поверхности «Сайвы» ползают фигурки в скафандрах. Там шел ремонт вооруженных систем и двигательных установок. Радиопереговоры можно было вести только с имперским планетолетом. Этим и занимался Баг, постоянно вызывая Вин для своих сердечных излияний. Внизу неторопливо поворачивался огромный шар Айгона, то погружаясь в ночную тень, то снова выплывая под лучи Сигмы Дракона. Связи с Гигандой по-прежнему не было.

Едва ли виной тому были, как предполагал Лугс, лучевые бури в межпланетном пространстве. Не действовала и нуль-связь, был заблокирован выход в Малый планетный информаторий. Несколько раз Генрих ощущал в голове тяжесть от присутствия чужого сознания. Очевидно, его прощупывал с Айгона мощный ридер. Вначале, Генрих ставил телепатическую блокаду, но потом, преодолев брезгливость, открыл разум и стал твердить про себя текст подготовленного доклада о необходимости полноценного контакта с Гигандой. Что же делать, если остается только такой канал, чтобы донести свое мнение до руководства.