Алакет из рода Быка

Когда мясо быка сварилось, началось поминальное пиршество. Потом фигуры внесли в склеп. Их уложили в постели из сухой травы. У изголовий поставили горшки с мясом, ячменной похлебкой и глиняные чаши. Там же положили куски вареной грудины лошадей и быка. Эти части туши подаются самым почетным участникам трапезы. В склепе поставили большой бочонок с пивом. Уходящих в страну предков снабдили походным снаряжением: переметными сумами, конской сбруей. На пояса прикрепили длинные бронзовые пластины, украшенные с двух сторон изображениями лошадиной головы.

Люди рода Быка верили, что в эти пластины переселились души коней, которые повезут умерших в страну предков.

Снабдили умерших и оружием: ножами, кинжалами, клевцами, луками со стрелами. Однако лезвия ножей и кинжалов были зазубрены, острия наконечников стрел и копий притуплены. Это сделали для того, чтоб оружие тоже умерло и им нельзя было нанести вред живым. Теперь в этом склепе будут хоронить людей из рода Быка, пока он не заполнится весь. По поверьям динлинов, души умерших еще некоторое время будут находиться близко к миру живых сородичей. Когда в склепе больше не останется места, его сожгут и засыплют землей. Тогда на месте деревянного склепа возвысится земляной курган, а «души погребенных окончательно переселятся в страну предков».

И до тех пор, пока не построят нового склепа, умерших будут хоронить в курганной насыпи или в одиночных могильных ямах.

Глава V Союз мятежного хуннского князя и динлинского наместника против кагана

По первому снегу хуннский князь Узун-Дугай [12]въезжал в ставку Эллея — наместника кагана в земле Динлин. За князем и приближенными следовал отряд хуннских всадников в легких шлемах и броне из металлических пластин, нашитых на халаты, с луками из рогов антилопы, легкими мечами и копьями.

Далеко позади, у подножия гор, виднелись юрты и дымы ставшей лагерем орды. Стража беспрепятственно пропустила князя и его спутников через земляной вал, и хунны двинулись между деревянными строениями и войлочными юртами. Выходившие на порог динлины провожали отряд враждебными взглядами.

Раскосые черные глаза князя угрюмо бегали по сторонам.

Около каменной стены хунны задержались. Вышедший навстречу Узун-Дугаю начальник караула, в железном шлеме и синем халате, крикнул:

— Тамгу! [13]

По знаку Дугая один из советников князя выехал вперед и подал начальнику караула кусочек кожи с тамгой: изображениями бегущих барсов и грифонов. Он был перерезан зубчатой линией, и вторая половина должна была храниться во дворце. Сложив половинки, устанавливали подлинность этого своеобразного пропуска. Взяв кусочек, начальник буркнул:

— Подождите! — и скрылся за скрипучей калиткой, проделанной в створе ворот. Гримаса ярости исказила лицо Дугая. Его, потомка могущественного кагана Модэ, [14]которому платили дань кыргызы и динлины, перед которым трепетал далекий Хорезм и отважные массагеты, [15]заставляли, как какого-нибудь вассала, ждать у ворот! И кто? Чужеродец, который стал по воле покойного кагана хуннским наместником в земле динлинов! Но тут же ожили в памяти горящие юрты, отчаянные крики женщин и детей, гибель лучших воинов, оскаленные звериные лица лучников брата Ойхана, [16]несущихся на взмыленных конях вслед за ним — Узун-Дугаем. Скрипнув зубами, князь опустил голову. Вышел начальник караула.

— Князь должен сойти с коня и следовать за мной в сопровождении трех вельмож. Люди его могут по одному пройти во двор, сдав оружие, которое им выдадут снова, когда князь покинет дворец.

Кровь ударила в голову Дугая:

— Потомки Модэ всегда были господами в этой земле! Я не позволю позорить честь каганов!

— В таком случае можешь вернуться в степь, — отрезал начальник караула. — Мы тебя не звали!

Пальцы князя впились в рукоять меча, но тут же предостерегающая рука коснулась его кисти. Один из вельмож проговорил вполголоса:

— Не должно горячиться, князь. Путь к славе лежит через испытание.

Рука Дугая разжалась.

— Ты прав, Улачжайту, — пробормотал он, слезая с коня.

Миновали широкий двор, мощенный красным камнем, и подошли к дворцовым дверям. На обоих створах красовались рогатые бронзовые лица духа — охранителя дверей. Здесь гостей встретил сановник, проводивший их в просторный зал, где предложил расположиться и подождать, пока он доложит наместнику.

Князь, сидя на мягком ковре, задумался. Что привело его в северные горы, заставило искать спасения и помощи у данников, которых хунны с презрением именовали своим вьючным скотом?

— Истинно, — думал Дугай, — могущество сменяется слабостью, слабость — могуществом… Разве полторы сотни лет тому назад кто-нибудь знал о хуннах, живших в середине Безводной степи и плативших тяжелую дань массагетам? В те суровые для хуннов годы каган Тумань отдал своего сына Модэ в заложники массагетскому повелителю.