Алакет из рода Быка

Что до Тудаменгу, он был доволен тем, что уберег хуннов от разгрома. Правда, он недооценил упорство, смелость и находчивость союзного войска. Что ж, завтра это можно исправить.

В юрту Тудаменгу заглянул телохранитель, замер в поклоне:

— Почтенный! Сын кагана зовет тебя!

Тудаменгу не мог идти. Телохранители перенесли его в шатер Гюйюйлишу и осторожно опустили на ковер, положив под плечи вышитую подушку.

Сын кагана сидел на белой кошме, окруженный придворными. У входа, почтительно склонив голову, стояли два гонца в запыленных халатах.

— Повторите вести! — отрывисто бросил Гюйюйлишу и переглянулся с Тудаменгу.

— О, сын великого кагана, — начал первый гонец, — я поведал тебе о том, что послан твоим военачальником с далекого запада. На помощь Алакету ведут своих воинов вожди исседонов. Очень скоро, может быть к утру, они будут здесь…

— Достаточно, — отрезал Гюйюйлишу, — говори теперь ты.

— О, ясноликий наследник каганского престола, — сказал второй гонец, — меня послал твой несравненный отец! К ставке кагана с востока приближаются ухуаньцы. Их ведет знаменитый вождь Гюйлухой. Наши отряды, преграждавшие ему путь, разбиты. В ставке мало воинов…

— Довольно! — воскликнул сын кагана. — Немедленно поднять войско. Надо спешить к ставке — на помощь отцу!

Он посмотрел на Тудаменгу. Тот кивнул.

В юрте Алакета тоже не спали. Вокруг очага сидели хозяин юрты, Тубар, Бандыр, Ак-Тегин и другие вожди динлинов, кыргызов и ухуаньцев. Здесь же был Алт-бег, который уже чувствовал себя бодрее.

Военачальники слушали пожилого человека в коротком кожаном халате и белой остроконечной шапке — посланца исседонов.

— Наше войско приближается к рубежам Динлина, — говорил посланец, — ведут его наши старейшины и динлин Кайгет. Скоро они будут здесь. Кайгет шлет военачальнику Алакету поклон. К нему прибыл с юга гонец ухуаньского вождя Гюйлухоя. Гюйлухой поднял против хуннов южные племена и идет на ставку кагана.

— Час настал! — сказал Алакет. — Это добрые вести! Несите в юрту чегень.

И скоро чаша с чегенем пошла по кругу.

Настало солнечное утро. Вожди вышли из юрты и поднялись на холм. Хуннского войска не было видно, словно оно растаяло, как дым. Только стая воронов вилась над степью.

Алакет глубоко вдохнул свежий утренний воздух и, улыбаясь, обернулся к спутникам:

— Свершилось! Хунны больше не вернутся!

1976–1980 гг.