Аламазон и его пехота

В последующие дни мальчики соблюдали величайшую осторожность. Только убедившись, что поблизости никого нет, они выползали из своего убежища, чтобы наловить рыбы или запастись едой, сварив яйца диких птиц или их мясо в недалеком роднике. Делали они все это с оглядкой, постоянно ставя кого-нибудь сторожить, и тут же скрывались, ползая в траве, как ящерицы, едва только раздавался сигнал тревоги.

Однажды Тапочка, не сказав никому ни слова, исчез и появился только через час.

— Лепешек очень уж захотелось, — виновато оправдывался он, показывая ребятам свежие, горячие лепешки.

— Где ты их взял? — строго спросил Аламазон.

— В конце вон той улицы, — Тапочка показал в сторону заброшенной хижины. — Там живет старушка, у нее всегда очень вкусные лепешки.

— Нехорошо воровать! — Аламазон как старший сердито выговаривал другу. — Мы преследуем благородные цели, а сами…

— Пока мы сделаем то, что задумали, можем умереть с голоду! — Тапочка не считал себя виноватым. — Мы же стараемся для них. Подумаешь, несколько лепешек!

В конце концов голод Взял свое. Ребята с наслаждением поели свежих лепешек, утешая себя мыслью, что со временем как-нибудь рассчитаются за них.

Дни, проведённые в убежище, не пропали даром. За это время Аламазон написал насмешливое стихотворение о Грязнуле Первом, которое называлось «Бай-бай-бай», а юные музыканты написали к нему музыку и выучили песню. Инструменты они принесли из старой хижины. Репетировать приходилось тоже с большой осторожностью, и тоже всегда ставили кого-нибудь на страже, чтобы сыщики не застали их врасплох. Солистом был Ушастик, ему помогали Например и Аламазон — они повторяли припев. Тапочка же в этот момент аккомпанировал им на сурнае.

Все четверо были в восторге от песни. Они фантазировали без конца — как примут ее люди?

— А давайте назовем наш ансамбль по имени песни, предложил Аламазон, когда песня уже была готова к исполнению. — Ансамбль «Бай-бай-бай». Как?

— Что такое ансамбуль, не понимаю! — пробурчал Тапочка.

— Если музыканты сообща исполняют песню — это и есть ансамбль. Так говорят у нас в Змеиной, — объяснил Аламазон.

Авторитет Аламазона теперь был непререкаем. И когда он изложил план действия, все с восторгом его поддержали.

— Не боитесь? Ведь нас могут схватить и всех казнить! — накануне первого выступления спросил он своих друзей.

— Да что там! — махнул рукой Ушастик. Семь бед — один ответ! Этим хочу сказать, что это за жизнь, которую мы вели!

— Выйдет — так выйдет! — поддержал его Тапочка. — Зачем думать о плохом?

Например кивал головой в знак согласия — он тоже не представлял себе, что может в чем-то не поддержать брата и его друга.

И военные действия начались.

В день, когда во избежание беды главный сыщик Исам Йтту Искабтопар объявил, что шпион и его сообщники утонули в сае и в доказательство предъявил тенниску Аламазона, потерянную мальчиком, когда он полз из темницы, все четверо появились на одном из базаров. Сначала они демонстрировали свои акробатические номера — вот где пригодились тренировки, которые волей-неволей должны были проводиться в заключении! Когда собралось достаточно зрителей, Например стал выбивать на бубне ритм «дака-дут». Когда вступила зурна, запел Ушастик:

Грязнуля Первый — Бай-бай-бай!
Нам запретил Родник и сай.
Но кто из вас Мне даст ответ:
Зачем на грязь Запрета нет?

Сначала зрители осторожно осматривались по сторонам, стояли молча, потом стали улыбаться, перемигиваясь. А песня продолжалась:

Грязнуля Первый — Бай-бай-бай!
Умен иль нет?
Ты угадай! Чалма на нем, Он царь и князь.
Но в голове — Сплошная грязь!

Кто-то из сидящих впереди расхохотался. Люди оживились, послышался смех, он стал переходить в хохот. Ободренные этим, юные музыканты запели громче. Голос Ушастика покрыл всю площадь:

Грязнуле Первому — Вопрос:
Кто вытирает Утром нос?
Палач народа — Бурбулит!
У каждого Душа болит:
Во что народ наш, Негодяй,
Ты превращаешь — Бай-бай-бай!

Когда агенты Главного Сыщика прибежали на площадь, музыканты уже исчезли. И только люди оживленно обсуждали и песню, и все, что в ней было сказано; и смех, который сопровождал это обсуждение, невозможно было запретить!

И хотя число агентов было увеличено вдвое, бродячие музыканты появлялись и исчезали совершенно неуловимо для представителей власти.

Спустя некоторое время эта песня была у всех на устах. И если взрослые еще опасались петь ее и повторять, то дети постоянно мурлыкали «бай-бай-бай», и сам этот припев уже был намеком. Не сажать же всех в темницы только из-за того, что они поют «бай-бай-бай»!