Alamut

"Нам легко говорить", - сказал Манучехр. "Но он стоит перед моментом, когда ему придется вынести приговор своему сыну".

"Легче произносить их над сыновьями других людей", - пробормотал грек.

"Легко вершить правосудие над другими", - добавил Абу Сорака.

"Я бы не хотел оказаться в шкуре командира", - сказал Абдул Малик. "Алькейни был для него больше, чем сын. Он обязан ему половиной своего успеха".

"Отцы не всегда отвечают за поступки своих сыновей, - говорит Ибрагим.

Но если он осудит своего сына, люди скажут: "Какой жестокий отец!". У него есть возможность изменить закон, но он ею не воспользовался".

Так говорил Абу Сорака.

Грек добавил: "Незнакомые люди будут смеяться над ним. Идиот! скажут они. Неужели он действительно не может найти способ обойти закон?"

Ибрагим откланялся. "Верующие взбунтуются, если закон не будет выполняться в точности. Цель каждого закона - быть универсальным".

"Правда, наш командир попал в жестокие тиски, - предположил грек. "Он потерял своего самого верного щитоносца в самый критический момент. Кто теперь будет собирать для него налоги в Хузестане? Кто будет устраивать засады и грабить караваны неверных? Вполне возможно, что у него не останется иного выхода, кроме как применить всю меру закона".

Юсуф и Сулейман вернулись с утренних маневров с послушниками. Солнце неумолимо палило на двор. Они лениво и безучастно лежали на своих постелях, грызли сушеные фрукты и время от времени перебрасывались парой слов.

Страсти, пробудившиеся в них, но уже не удовлетворенные, совершенно искалечили их. Их головы отяжелели, глаза запали и набухли кровью.

Внезапно к ним ворвался Наим.

"Ибн Тахир был у Сайидуны. Он собирается в путешествие".

Эта новость была подобна взрыву.

"Куда?"

"Кто тебе это сказал?"

"Я увидел его, когда он выходил из башни. Он даже не заметил меня. Казалось, что у него что-то случилось с головой. Он выглядел потерянным и улыбался сам себе. Затем он приказал солдату оседлать для него лошадь".

"Он попадет в рай?"

Сулейман спрыгнул с кровати.

"Пойдем к нему, Юсуф!"

Тем временем ибн Тахир очистил все свое имущество. Он уничтожил восковой слепок укуса Мириам. Свои стихи он завернул в конверт. Когда пришел Джафар, он отдал их ему.

"Сохраните этот конверт для меня, пока я не вернусь. Если я не вернусь в течение месяца, отдайте его Сайидуне".

Джафар обещал это сделать.

Сулейман и Юсуф бросились в комнату. Наим задержался в дверях. "Ты был у Сайидуны!"

Сулейман схватил ибн Тахира за плечи и пристально посмотрел ему в глаза.

"Ты знаешь?"

"Конечно. Наим рассказал нам".

"Тогда вы также знаете, в чем заключается мой долг".

Он вырвался из его хватки. Он поднял сумку, в которой лежали вещи, переданные ему Хасаном.

Юсуф и Сулейман удрученно смотрели на него.

Джафар кивнул Наиму. Они вдвоем вышли из комнаты.

"Это трудно, но я должен молчать", - сказал ибн Тахир, когда они остались одни.

"По крайней мере, скажите, вернемся ли мы в рай".

Голос Сулеймана был умоляющим и беспомощным.

"Будьте терпеливы. Делайте все, что прикажет вам Саидуна. Он заботится обо всех нас".

Он попрощался с ними обоими.

"Мы - федаины, - добавил он, - те, кто жертвует собой. Мы видели награду, поэтому не боимся смерти".

Он хотел бы обнять их еще раз. Но он взял себя в руки, помахал им на прощание и поспешил к своей лошади. Вскочив на него, он приказал опустить мост. Он произнес пароль, и стража позволила ему покинуть крепость. Выехав из каньона, он обернулся, чтобы бросить последний взгляд. Как и несколько месяцев назад, теперь он увидел две внушительные башни, возвышавшиеся над окрестностями. Это был Аламут, орлиное гнездо, где происходили чудеса и вершилась судьба мира. Увидит ли он его снова? На него нахлынула странная меланхолия. При этом прощании он почувствовал, что может расплакаться.

Он нашел укромное место и переоделся там. Все, что не собирался брать с собой, он сложил в сумку, которую положил в углубление и обложил камнями.

Он взглянул на себя. Да, он никак не мог оставаться прежним ибн Тахиром. Он был Османом, студентом университета в Багдаде, учеником аль-Газали. Черные брюки, черная куртка, черный головной убор. Это был цвет суннитов, неверных, врагов исмаилитской веры. Он нес книгу и письмо с кинжалом в раздувающихся рукавах. Через бедро он нес сумку с водой и ранец с провизией.

Он отправился на юг. Он ехал весь день и половину ночи, пока не вышла луна. Затем он нашел место для ночлега среди камней. На следующее утро с вершины хребта он заметил в долине большой лагерь - авангард армии султана. Он обошел их стороной и к вечеру прибыл в Рай.

В таверне, где он собирался провести ночь, он узнал, что эмир Арслан Таш наконец-то готовится напасть на Аламут и что вся армия движется к горам - по приказу султана, чтобы отомстить за позорное поражение турецкой кавалерии. О великом визире он ничего не узнал.

Ему не терпелось уснуть. Дрожащими руками он развязал сверток и достал из него первую из таблеток, которые Хасан дал ему в дорогу. Он проглотил ее и стал ждать, когда она подействует.