Alamut

На мощном помосте, под небесно-голубым балдахином, среди бесчисленных знамен, венков и украшений лежало тело визиря, надушенное, помазанное и предварительно забальзамированное, облаченное в алую одежду и украшенное великолепным тюрбаном. У его ног лежали черная феска и колчан с чернилами и пером - символы должности визиря. Его восковое лицо, обрамленное красивой белой бородой, выражало благородство и спокойное достоинство.

Один за другим со всех концов королевства прибывали его сыновья на самых быстрых лошадях. Они опустились на колени перед мертвым отцом и поцеловали его холодные, окоченевшие пальцы. Стоны и причитания эхом разносились по погребальному помосту.

Когда султан увидел мертвое тело своего визиря, он разрыдался, как ребенок. Тридцать лет покойный служил своей стране! "Отец короля", - умоляет султан, - как ему подходил этот титул! Теперь он горько сожалел о своем суровом обращении с ним в течение последнего года. Почему он позволил женщине вмешиваться в государственные дела?! Он должен был запереть ее в гареме, как и всех остальных.

В лагере он узнал подробности ужасного убийства. Так вот каково было истинное лицо Хасана! Убийца мог с такой же легкостью вычислить его, а не визиря! Он содрогнулся. Нет, он не мог позволить этому преступлению распространиться. Он должен был избавиться от Хасана! И от всех исмаилитов вместе с ним. Все его замки придется сровнять с землей.

Он разрешил сыновьям визиря перевезти тело отца в Исфахан и провести церемонию погребения там. Что касается убийцы, то, по общему мнению, он должен был выполнить последний приказ умирающего визиря. "Так или иначе, он умрет в Аламуте", - говорили они. И вот султан приказал доставить к нему ибн Тахира.

Они втащили его в шатер, связанного, все еще опухшего от побоев и окровавленного от ран. Султан был поражен, когда увидел его. За долгие годы своего правления он научился быстро разбираться в людях. В этом исмаилите не было ничего убийственного.

"Как вы смогли совершить такое ужасное преступление?"

Ибн Тахир постепенно признался. В его словах не было ничего выдуманного или искаженного. Султана прошиб холодный пот. Он хорошо знал историю, но это была самая пугающая история, которую он когда-либо слышал.

"Теперь ты понимаешь, что был всего лишь пешкой в руках мерзкого старика с горы?" - спросил он его в конце своего рассказа.

"Мое единственное желание - искупить свое преступление и спасти мир от чудовища Аламута".

"Я доверяю тебе и отпускаю тебя. Тридцать человек проводят тебя до Аламута. Следите за тем, чтобы не выдать себя слишком рано. Сдерживай свой гнев, пока тебе не позволят увидеться с вождем. Ты решительный и яркий молодой человек. Твой план должен удаться".

Позаботившись обо всем, султан продолжил свой путь в Багдад.

Тридцать человек, сопровождавших ибн Тахира, передвигались с удивительной быстротой. Несмотря на это, известие о смерти визиря опередило их на целый день. Между Раем и Казвином им попадались целые отряды солдат, возвращавшихся с осады Аламута. От них они узнали, как новость подействовала на эмира и его армию. Существовал определенный риск, что они могут попасть в руки какого-нибудь отряда исмаилитов.

Ибн Тахир заговорил.

"Я знаю тайную тропу на дальней стороне Шах-Руда. Это будет самый безопасный путь для нас".

Он привел их к мелководью, где можно было легко перейти реку вброд. У подножия гор они вышли на тропу, которая шла в гору среди гравия и кустарника вдоль русла реки. Они ехали в сторону Аламута, пока ведущий всадник не сообщил, что с противоположной стороны приближается всадник. Они спрятались в кустах по обеим сторонам тропы и приготовили засаду.

Затем ибн Тахир заметил приближающегося к ним всадника и узнал ибн Вакаса. Он почувствовал странное беспокойство. Сайидуна, должно быть, отправляет его в Рудбар, подумал он. Как бы он ни упрекал себя за это, что-то в нем все же хотело, чтобы федай вырвался из расставленной для него ловушки. "В конце концов, он не виноват, - успокаивал он себя. "Он такая же жертва коварного старика, как и я". Кроме того, он все еще ощущал какую-то странную связь с миром Аламута.

Ибн Вакас скакал среди них. Мгновенно его окружили всех сторон. Он был слишком близко, чтобы использовать свое копье. Он бросил его на землю и выхватил саблю.

"Приди, аль-Махди!"

С этим криком он бросился на нападавших. Ближайшие отступили, испугавшись столь сильного удара. Ибн Тахир побледнел, и все в нем сжалось. Он вспомнил первую битву за пределами замка, когда он выхватил у турок знамя. Он видел, как Сулейман бросился на землю и завыл от ярости, потому что Абу Сорака не позволил ему сражаться. Он видел растущую мощь и размах исмаилитов. Многотысячная армия султана только что рассеялась под Аламутом. В Иране заговорил новый пророк. Великий и ужасный пророк.... Он положил голову на шею лошади и тихо заплакал.