Аламут

— В этот раз да. Иногда я одеваюсь, как мне положено. Саван прокаженного и колокольчик прекрасно помогают проложить дорогу в толпе. Лучше, нежели королевский сан. — Балдуин склонил голову, словно в раздумье; глаза его сузились. — Братство Святого Лазаря — примечательное место. Вы знаете, что некоторые братья там — рыцари? Когда-то они были тамплиерами и госпитальерами. Теперь у них свой орден. Когда они скачут на битву, им даже не нужно оружие. Они открывают лица, и враги удирают.

— Это так страшно?

Балдуин задержал дыхание. Айдан почувствовал себя так, словно ступил на лезвие меча; но он все же спокойно выдержал взгляд темных глаз короля.

— Вы безжалостны, не так ли? — проронил Балдуин. Но потом добавил: — Убедитесь сами.

Это и впрямь едва началось. Черты лица еще оставались различимы: тонкий нос с горбинкой, твердый подбородок, рот, равно способный выражать радость и суровость. Этот юноша мог бы стать красивым мужчиной.

Губы Балдуина слегка подергивались. Он сдернул вуаль и с волос, все еще остававшихся густыми, хотя болезнь добралась уже и до них, а потом вытянул перед собой скрытые перчатками руки. Он пристально разглядывал их несколько мгновений, потом уронил.

— Нет, вы не хотите видеть это. — Он вскинул голову. — Ну и как?

— Вы еще не способны обратить в бегство армии неверных.

— Что ж, — сказал Балдуин. — Но у меня и не тот вид, чтобы быть дамским угодником. Вы же знаете, что это такое. Пусть лучше они видят вуаль и воображают под нею безликий ужас. Таким я и буду довольно скоро.

— Но не для меня, мой господин, — возразил Айдан.

Долгий миг Балдуин молча смотрел на него.

— Это так, — сказал он наконец. — Для вас это ничего не значит, верно? Эта болезнь не может затронуть вас. Ни ваше тело, ни дух.

— Как не смогла она затронуть ваш дух.

Балдуин пожал плечами:

— Я не святой. Я послал достаточно проклятий небесам. Я мог предаваться неразумной жалости к себе, когда вокруг не было никого, чтобы вернуть меня к здравому смыслу. Но это ничего не дало, вы же видите. Я должен подниматься и идти. Дела королевства требуют моего участия. Войны не прекратятся, если я буду поступать глупо. — Он коснулся своего лба. — Корона здесь, что бы я ни делал.

Айдан склонил голову, наполовину соглашаясь, наполовину почтительно. Балдуин зевнул, совсем по-детски, словно не в силах сдержаться. Он выглядел отчасти смущенным, отчасти сердитым, как всякий юноша, которому напомнили, что он еще не взрослый.

— Вам надо поспать, — сказал ему Айдан. — Ложитесь здесь.

— У меня есть место в лагере, — начал было Балдуин.

— Есть. И еще есть место здесь. Я буду охранять вас лучше, чем охранял последнего из тех, кто был вверен моей охране.

Балдуин не протянул Айдану руки: он был приучен к этому с детства, научен горьким опытом. Но взгляд его был подобен дружеской руке, теплой и сильной.

— Это в прошлом, принц. Оплакивайте его, клянитесь отомстить за него, но позвольте ему уйти.

Айдан остановился, глядя королю в глаза:

— Как сделали вы?

— Как должны сделать мы все.

— Нет, — сказал Айдан. — Нет. Этот бой не может стать вашим. Вы противостоите всему исламскому миру. А это оставьте свершить мне.

— В одиночку?

— Бог поможет мне.

— Принц, — промолвил Балдуин. — У меня есть рыцари, воины, слуги любого рода. Если вам нужно…

— Мне нужно только ваше обещание, что в вашей армии найдется место для меня, когда я сделаю то, что должен.

— Оно ваше всегда. Но, принц…

Айдан покачал головой:

— Нет. При всей моей к вам признательности, при всем почтении, при всем уважении и при всей, видит Бог, любви, — нет. Вы поможете мне лучше всего, оставаясь там, где вы есть — вы и ваша армия, заслон против неверных.

— Вы собираетесь совершить что-то опрометчивое, — сказал Балдуин.

Айдан улыбнулся, широко и озорно:

— Не сегодня. Думаю, еще не сегодня. Хотя если говорить об опрометчивости, мой король…

— Я сейчас в безопасности, не так ли? Госпоже в довершение ко всему не хватало еще королевского визита. Если хотите, я открою свое инкогнито завтра. Сейчас слишком поздно, чтобы беспокоить людей. — Он помолчал. — Тибо не обиделся бы, я думаю. Он всегда был не прочь поозоровать.

— Я знаю, кто приучил его к этому, — сказал Айдан слегка сварливо.

Балдуин рассмеялся, зевнул так, что хрустнули челюсти, и улегся на кровать.

Король присутствовал на церемонии погребения Тибо, одетый в простые темные одежды, с лицом, скрытым вуалью. Никто не осмелился спросить, как и когда он прибыл. Краткий ночной сон и раннее пробуждение заставило угомониться большинство сплетников; присутствие короля если и не утихомирило остальных, то, по крайней мере заставило их хранить молчание.

При виде Айдана, стоящего за спиной короля, глаза сплетников разгорелись. Слухи росли, как на дрожжах. И большинство их питал страх и ложные измышления. Два человека умерли; в их доме появился чужестранец. Колдовство, колдуны и ассасины.

Айдана не задевало ничто, кроме тревоги за женщин. Он докажет, что он не ассасин. А все остальное быстро превратится в ничто, как только им понадобится его меч.