Алан Мур. Магия слова

Мур пытается объяснить, что любое место, где мы живем, важное. Для него это Нортгемптон, для нас – места, где живем мы: «Они все великолепные. И вместо того чтобы их поносить или жаловаться, на самом деле стоит ценить все то, что в них есть мифического и могущественного»[946].

Тем временем Мур оставил очень заметный след в политическом активизме мира без всяких стараний:

От Нью-Йорка до Лондона, Сиднея, Колони, Бухареста прокатились волны протестов против политиков, банков и финансовых организаций. Любой смотревший новости о демонстрациях удивится, что у них повторяется один элемент – странно стилизованная маска Гая Фокса с усами и острой бородкой[947].

Теперь, когда охранные камеры и полицейские съемки демонстраций стали повседневностью, протестующие носят для анонимности маски из «V значит вендетта». Уместно, что именно члены группы под названием «Анонимус» (Anonymous) – коллектива компьютерных хакеров, – первыми переняли маски V на пикете перед офисом Сайентологической церкви в марте 2008 года. Мур признавался Entertainment Weekly: «Мне приятно. У меня потеплело на душе»[948], – и говорил Лоре Снеддон из Independent: «Очевидно, не могу сказать, что поддержу все их поступки в будущем, да? Но пока что я непомерно восхищаюсь тем, что делают «Анонимус», LulzSec и прочие. Мне кажется, они по-настоящему пугают власть в общем, потому что их трудно выкорчевать или выследить, зато они очень эффективно раскапывают информацию, которую мы имеем право знать»[949].

Маска распространилась еще больше в 2011 году во время протестов «Оккупай» (Occupy) против правительств, банков и корпораций, замешанных в глобальном банковском кризисе. Би-би-си сообщала, что за год продано 100 тысяч масок, а в ноябре 2012 года Объединенные Арабские Эмираты запретили носить их на праздник Национального дня и службы безопасности конфисковали запасы в магазинах[950]. Многие журналисты отмечали, что ненавистники корпораций направляют свои деньги одной из крупнейших развлекательных корпораций в мире – Warners, которая владеет правами на маски; об этом говорят чаще, чем о том, что долю от прибыли получают и создатели, в том числе Дез Скинн (в случае Дэвида Ллойда маски приносят около 50 тысяч фунтов в год).

В репортаже о «неизбежном присутствии на антикапиталистических протестах по всему миру» маски V британская передача Channel 4 News отправила Мура на демонстрацию «Оккупай» у собора Святого Павла, где он провозгласил: «Немного удивительно, когда один из персонажей, которых ты вроде бы выдумал, вдруг сбегает в обычный мир… Я поражен, я очень впечатлен и даже тронут. Здесь собрались замечательные люди. Кажется, это самый организованный и дальновидный протест, что мне доводилось видеть». Позже он сказал Observer, что маска

превращает протесты в перформансы. У маски оперное настроение; она вызывает ощущение романтики и драмы. В смысле, протесты, протестные марши – они очень требовательны, очень изнуряют. Участие в них не всегда приятно. Их нужно проводить, но это необязательно значит, что они приносят невероятное удовольствие – тогда как на самом деле должны… Мне кажется, вполне логично, что новое поколение протестующих превратило свой бунт в то, с чем публика в целом чувствует связь, в отличие от непрочувствованных кричалок, традиционного захудалого вида британского протеста. Эти люди выглядят так, будто получают удовольствие. А это – сильнейший посыл[951].

«Если я и завидую в чем-то Алану Муру, – сказал Эдди Кэмпбелл в 1986 году, – то просто его пониманию нравов нашего времени»[952]. Возможно ли, что Мур – на одной волне с поколением протестующих, которое организуется через социальные сети, тогда как самое близкое к хештэгу, что есть у него, – это наклейка на большой банке на кухне? Неужели, когда протестующие носят маску V, они заявляют о симпатии к политическим позициям Мура?