Алан Шни (СИ)

Ничего не могло поколебать моё уже привычное спокойствие, которое стало почти неотъемлемой частью моей нынешней личности. Ну… или это я так думал, пока в одну из ежедневных медитаций я внезапно не провалится в свой внутренний мир.

Довольно странное и в чём-то даже внезапное ощущение. Вот я расслабленно сижу в своей комнате и медитирую, как вдруг в один неразличимый миг меня пронзает ощущение свободного падения. От неожиданности моё тело прошибла судорога и, непроизвольно дёрнувшись, я тут же открыл свои глаза.

Перед моим отдающим недоумением взглядом виднелся местами обвалившийся и покрытый трещинами потолок. Прекратив своё отчасти бесполезное занятие, я постарался прислушаться к своим ощущениям. На первый взгляд всё было в полном порядке и, ради интереса проведя по полу ладонью, мне вполне себе удалось почувствовать приличный слой испачкавшей меня пыли и отдающий прохладой каменный пол.

Перестав маяться дурью я наконец-то поднялся, попутно осматривая наверное… свой внутренний мир? Открывшийся вид, мягко говоря, был мрачноватым: тёмное, сырое, полуразрушенное помещение, весьма сильно напоминающее мне тронный зал, доживал последние мгновения своего былого величия.

— Кха… кха… чёрт, — и будто всего этого было для меня мало, нормально дышать было немного затруднительно, чему с успехом мешал затхлый, спёртый воздух.

Увиденная картина ни капли не добавляла мне оптимизма, скорее строго наоборот — эта давящая атмосфера вызывала во мне лёгкий, едва заметный озноб. Повсюду царило запустение и разруха: то тут, то там можно было заметить утопающие в густой тени предметы, а на грани слышимости где-то вдали не стихали завывания ветра. Смело можно было представить, что эти пока ещё крепкие, но потрёпанные временем и природной стихией стены, смогли застать Рассвет и Закат этого места.

Осмотревшись в поисках какого-нибудь прохода, я увидел заваленный обломками выход, рядом с которым лежали тела поверженных рыцарей, наверняка выполняющих свой долг до последнего вздоха. Посмотрев в противоположный конец зала, кое-как, но мне удалось рассмотреть возвышающийся над всеми монументальный белокаменный трон. Заметить его поначалу было трудновато, но благо, мне очень помогал падающий на него мягкий свет луны, который прорывался сюда сквозь многочисленные трещины и дыры в потолке.

Так как никакого выбора у меня не было, я, тяжело вздохнув, осторожно направил свои стопы вдоль упавшей колонны и лишь эхо моих шагов разносилось во время моего неспешного пути. Постепенно я продвигался во внутрь, осторожно ступая на заваленный обломками пол, вместе с тем обходя тела павших воинов. Спустя минуту неторопливого шага я вплотную подошёл к трону. Несмотря на то, что издали он выглядел полностью целым и невредимым, стоило мне приблизиться для более детального осмотра, как тут же отчётливо стали видны покрывающие его тут и там сети мельчайших трещин, которые, словно вены, оплетали его со всех сторон, вгрызаясь и разрушая некогда один из главных символов власти.

Заинтересованно посверлив открывшийся на моё обозрение вид своим взглядом, попутно размышляя о тленности бытия, я решил возобновить свой путь и отправиться дальше, на прощанье осторожно проведя по шершавому камню подушечками своих пальцев. Увиденный мной выход, как не странно, вёл на навесной балкон, выйдя на который я увидел, что нахожусь в сердце замка, то есть в центральном донжоне, который является одной из самых высоких и защищённых наблюдательных точек данного места.

На улице царило ночное время суток, лёгкие порывы ветра ласково трепали мои волосы. Прикрыв на некоторое время глаза и вдоволь насладившись ночной свежестью, я продолжил свой прерванный осмотр. К моему превеликому удивлению, несмотря на ночное время суток всё было видно, как на ладони, словно и не было окружающей нас тьмы, а на дворе стоял ясный день. Недоумённо подняв взгляд вверх, перед моими глазами открылся сказочный вид, а там… в чистом и безоблачном небе, висел испускающий белоснежное сияние месяц, когда-то бывший целой луной, но сейчас об этом можно было догадаться лишь по летающим рядом с ним осколкам. Кроме месяца, тёмный и бескрайний небосвод украшали тысячи, нет, даже миллионы небесных светил; мириады звёзд и туманностей сплетались вместе воедино, дополняя друг друга, в конце концов вырисовывая незабываемую в своём великолепии картину.