Алан (СИ)

Мне не повезло и я поняла это, когда начала сильно замерзать. Меховая куртка и шапка защищали от холода, но недостаточно сильно. Более того, я находилась на улице слишком долго, кажется, уже несколько часов. Помощи все не было, а надежда таяла на глазах.

В какой-то момент я остановилась, роняя рюкзак на усыпанную снегом землю и заплакала. Мой план точно провалился, и я хорошо это осознавала. Дороги назад уже не было. Последняя соломинка, за которую я так отчаянно хваталась, сломалась в моих руках и рассыпалась в прах.

Я осознавала и то, что скрыть это от мужа уже тоже не удастся и от этого становилось чудовищно страшно.

Где был мой Алан? Где был тот замечательный, добрый мужчина, что когда-то не смог не вернуться в магазин, потому что влюбился в меня с первого взгляда? Где был тот потрясающе умный, веселый человек, который очаровал меня с первых минут нашего знакомства своей галантностью, задорным блеском в глазах и мягкой улыбкой?

Почему сейчас я жила с незнакомым монстром, зверем, что готов был растерзать меня за одну глупую ошибку в столь далеком прошлом?

Мне было обидно. Мне было страшно. А еще у меня тоже было ощущение, что меня обманули. Оно было не только у Алана, потому что я выходила замуж за выдуманный мной образ, а на деле получила совсем другое. Другого человека в супруги. С ним я была незнакома, его я не знала и, признаться, совсем не хотела узнавать. Он был мне неприятен, он не нравился мне и уж точно, я никогда бы не влюбилась в такого.

- Я не удивлен.

Это была первая фраза, которую Алан произнес, когда его машина остановилась возле меня, а окно со стороны водительского кресла оказалось спущено.

Я слишком поздно поняла, что это была проверка. Слишком легко я нашла паспорт и деньги. И меня должно было насторожить то, что телефона при этом рядом с тем же документом не оказалось. Алан знал, что рано или поздно я сорвусь и попытаюсь сбежать, потому и оставил все на виду. Он знал, что нервы сдадут и ждал, расставлял ловушки, а я попалась, точно глупый зверек в капкан.

Глупо было надеяться, что я смогу выбраться из него целой и невредимой.

— Алан… — прошептала я имя своего возлюбленного, глотая слезы на холодном ветру.

— Садись в машину. Ждать не собираюсь, уговаривать тоже. Не хочешь, просто скажи и я поеду вперед, даже не обернувшись. Подыхай тут одна.

Я отрицательно покачала головой, вяло потянулась вниз, взяла рюкзак и поспешила залезть во внедорожник с другой стороны. Хотелось сесть на заднее сидение, но я понимала, что это глупо и лишь сильнее рассердит Алиева, поэтому оставила эту идею. Уже в салоне я осознала, до какой степени замерзла. Меня трясло несмотря на то, что печка была включена и холод остался позади. Машина тронулась вперед и повезла меня в противоположном направлении. Обратно в ад, из которого я так рвалась.

Если бы я только знала, что меня ждет дома, то предпочла бы остаться на улице, замерзать на холоде в полном одиночестве.

***

Зря я вернулась вместе с Аланом в арендованное шале. Предполагалось, что это место станет лучезарной картинкой в моих воспоминаниях, я наивно полагала, что здесь пройдут наши с Алиевым лучшие дни совместной жизни. На деле же, все оказалось наоборот.

Я никогда не замечала, да, впрочем, и не заметила бы, что весь дом был унизан деревянными столбами, служившими чем-то вроде опоры для всего шале. Не очень толстые брусья были повсюду, начиная от гостиной и заканчивая спальней, они не мешали, потому что дизайнеры гармонично вписали их в интерьер, но, наверное, никто из них не предполагал, что их можно использовать так, как использовал их мой супруг.

Да, Алан поймал меня на побеге. И он был зол. Я поняла это сразу, как мы очутились дома. Если до этого в машине меня трясло, и я была сосредоточена на том, чтобы согреться, то уже по приезду на место все изменилось. И очень скоро я поняла, что в худшую сторону.

Алан разорвал на мне одежду буквально за считанные минуты, стоило нам лишь достичь гостиной, а я была настолько шокирована, что даже не поняла, нужно ли мне бояться, возмущаться или делать что-то еще. Конечно, когда голова начала трезво мыслить, я начала бороться с ним, представляя себе самое худшее. Быть изнасилованной любимым мужем во время медового месяца… такое сложно было представить себе даже в кошмарном сне. Однако «переживала» я зря.

Алан быстро и легко меня поборол, а задумывал он совершенно иное.

Мне было чертовки больно.

Больно осознавать, что мое сердце выбрало столь жестокого и темного человека, сумевшего придумать такое. Я никогда бы не подумала, что мой избранник может творить подобные вещи так легко и просто — молча и с холодной выдержкой. Так, словно это было для него нормальной практикой.

Алан раздел меня, изодрав на лоскуты одежду совсем не для того, чтобы удовлетворить низменные потребности, он сделал это для того, чтобы выпороть меня ремнем.