Алан Уайт. На грани

Оказавшись в ресторане «Patria» (Родина), Уайты заняли уютный столик на всю семью, расположенный у большого окна. К ним тут же подошла официантка по имени Мария, которое, кстати, очень популярно в Колумбии. Мария была очень приветлива и доброжелательна к Уайтам, и благодаря этому «союзу» в скором времени их стол заполнился тарелками с разнообразной едой, среди которой можно было увидеть круглые тонкие лепешки из кукурузной муки, воды и соли, называемые арепас, а также бандеха паиса – блюдо, которое можно описать как невероятных размеров ассорти с фасолью, белым рисом, говядиной, жареной свиной кожей, колбасой, жареным яйцом, авокадо и еще несколькими ингредиентами. Ребекка также заказала себе густой коктейль из кукурузы, ананаса, айвы и других фруктов, который, между прочим, считается национальным алкогольным напитком Колумбии и называется – Чампус. Алан взял себе содовой со льдом, ведь он еще хотел взять машину напрокат, чтобы посмотреть ночную Боготу.

– Парни, – обратился Алан к сыновьям. – Мы сегодня полдня гуляли в парке Симона Боливара, а вы знаете, кто вообще этот человек и чем он знаменит?

– Нет, папа, я не знаю, но, может быть, он был военным генералом? – прожевав еду, ответил Леон.

– Я тоже не в курсе, возможно, он когда-то был президентом, – добавил Алекс.

– Правильно, дети, вы оба правильно ответили. Симон Боливар сражался за независимость Южной Америки от Испании, а также основал одну из самых загадочных стран – Боливию.

– Боливия красивая и одновременно очень опасная страна, я смотрел как-то по телевизору одну научно-документальную программу о Боливии, так там джунгли просто кишат разнообразными тварями, которые могут тебя убить ядом, а также там есть дорога смерти, на которой ежегодно гибнет сотни людей, – сказал Леон.

– Не знаю, ребята, мне Боливия представляется очень милой страной, предлагаю даже туда съездить, – сказала Ребекка, рассматривая на экране смартфона фотографии достопримечательностей Боливии.

Когда на улице стемнело, и от переедания у всех заболели животы, Уайты приняли решение немного прогуляться, а потом арендовать автомобиль, чтобы покататься по ночному городу, после чего уже ехать в гостиницу.

– Дорогая, а ты и правда хотела бы посетить Боливию? – спросил Алан.

– А почему бы и нет, главное, чтобы мы были все вместе, а одной я бы никуда не хотела ездить.

– Без вас я жить бы не хотел, – ответил Алан, после чего, увидев на экране смартфона свободную машину, тут же ее забронировал, радостно объявив всем, что их автопутешествие по вечерней Боготе уже вот-вот случится.

– Круто, – обрадовался Алекс, а Леон сказал, что поедет впереди, рядом с отцом.

Автомобиль плавно выехал с парковки и отправился в сторону центра города, ведомый Аланом по автомобильному навигатору. Улицы города были более или менее свободны от автомобилей, нежели днем, поэтому Алан спокойно ехал, успевая даже смотреть по сторонам на красиво подсвеченные исторические здания, построенные еще испанцами. Дети фотографировали из окон автомобиля окружающие пейзажи, тут же выкладывая свои снимки в социальные сети. В какой-то момент Алану показалось, что он услышал звук полицейской сирены и, посмотрев в зеркало заднего вида, не увидел отблеска мигалки, но на всякий случай перестроился в средний ряд, чтобы не помешать спецтранспорту, если он внезапно их догонит. Прошло еще немного времени, прежде чем Алан и все остальные услышали звуки сирены и начали осматриваться, чтобы понять, с какой стороны едут машины, ведь было слышно сразу несколько сирен, «кричащих» вразнобой.

Пересекая небольшой перекресток, Алан невзначай посмотрел на Леона, сидевшего справа от него, и вдруг заметил отблеск синего цвета от яркой полицейской мигалки на лице сына, которое внезапно в ужасе исказилось, а его испуганный крик: «Папа!», слился с сильным грохотом от удара, скрежетом металла, звуком разбитого стекла и отчаянным воплем Ребекки, напоминающим вой волчицы, обнаружившей в своей норе убитых охотниками волчат. Это было словно в замедленном кино: вокруг все кружилось, как на смертельной карусели. Личные вещи летали по салону, а осколки стекла резали лицо. Алан в невероятном рывке успел обхватить ладонью голову сына, которая тут же стала мокрой и липкой от крови. Затем последовал еще один удар, после которого Алан провалился в темноту, холодную и тревожную.

«Так, наверное, выглядит смерть», – это было последней мыслью, которая промелькнула в голове у Алана в тот вечер.

Глава 2

У Алана в жизни порой возникали ситуации, когда, проснувшись утром, он не сразу мог сообразить, какой сейчас день недели и надо ли ему этим утром спешить на работу или можно немного поспать. Так случилось и в этот раз: проснувшись, Алан некоторое время пустыми глазами пялился в наполненное ярким солнцем окно, не понимая, где он и какой сегодня день недели.

– Эй, тупой гринго, ты наконец-то проснулся? – раздался низкий голос, прозвучавший в тишине комнаты словно раскат грома в погожий день. – Я тебя спрашиваю, урод, – повторил голос уже с явным раздражением.