Аларика

Чем дальше от столицы, тем меньше становилось людей на дороге. Оно и к лучшему — когда тракт опустел стало можно, наконец, идти не прикрываясь мороком. Стриженая одинокая девка в штанах… все равно что написать на лбу соответствующее словечко. Не сказать, чтобы я сильно переживала о том, что про меня думают — но надоело объясняться с желающими пораспускать руки. А постоянно держать морок — тоже радости мало, к вечеру голова просто раскалывалась. Проще, конечно, было бы соорудить амулет, подвесив на него заклинание, и больше не тратить сил на поддержку колдовства — но золота у меня не было. Денег вообще было негусто — хватило бы до места дотянуть. Да еще и холода на носу — по ночам я отчаянно мерзла, несмотря на костер Надо где-то раздобыть теплую одежду: хоть не учись воровать, право слово. Впрочем, дальше будет чуть-чуть теплее, может, успею добраться до Ривеллена до того, как холода ударят по-настоящему. А не успею — невелика потеря. Плакать по мне некому.

Недели через две леса закончились, началась степь, а еще через неделю я поняла, что рядом — деревня, где жил Ортон. Не знаю, зачем я свернула туда. Только подойду к храму… внутрь мне снова нельзя.

Я медленно шла по пустой деревне. Удивительно, как мало времени нужно для того, чтобы крепкие хаты стали казаться ветхими призраками, в которых самое место нежити. Впрочем, нежити здесь не было. Пока?

Зачем я сюда свернула? Вспомнить? Так я и без того не могла забыть ни дня. Ни дня из того пути, что мы проделали вместе. Говорят, трудно забыть плохое, но хорошее — стократ труднее… равно как и то, что все оказалось ложью.

Я только постою рядом с храмом… Еще одна глупость — после всего, что произошло, я не могу верить ни людям, ни богам. Но должно же в мире хоть что-то остаться надежным и неизменным?

Ортон возник на пороге, словно почуяв мое появление. Может, так оно и было — в нем чувствовался недюжинный дар — боевой маг, и не из худших. Странно, что он пошел служить Лазару… впрочем, какое мне дело до всего этого?

— Здравствуй, — он поклонился.

— Здравствуй. И оставь эти нелепые почести. Кажется, мы уже об этом договаривались.

— Прости, — он улыбнулся. — Пойдем, вижу, что ты с дороги и голодна.

Голодна? Вовсе нет… Я уже очень давно ела только потому что нужно, а не потому, что хочется.

— Я не могу зайти…

— Снова кого-то убила на дороге? — в голосе жреца не было осуждения — только вопрос.

— Да.

— Порой я не понимаю, почему Лазар не допускает снисхождения даже для тех, у кого не остается выбора.

— Выбор всегда есть. Можно было подождать, пока они накуражатся. — Я усмехнулась, откинула с лица лезущие в глаза волосы. — Убить бы не убили. Но почему-то не захотелось…

— Понятно. Пойдем, в любом храме есть пристройка для воинов, которые, бывает, охраняют паломников в пути. Туда тебе можно.

Я послушно прошла за жрецом, подождала, когда он вернется с едой, приняла миску с горячей кашей. Ортон сел напротив, молча подождал, пока я поем и примусь за чай.

— На тебе лица нет, — тихо заметил жрец. — И идешь одна, даже без охраны. Неужели с государем что-то случилось?

Я вздрогнула, горячий чай плеснул на руки. Осторожно поставила кружку. Ортон метнулся за полотенцем — но мне было не до таких пустяков.

— Ты знал???

Что за глупости я спрашиваю — конечно же он знал… однокашники как-никак. Неужели во всем этом безумном мире я одна, словно блаженная, вижу лишь то, что хочу видеть???

— Ну да, — обернулся он. В голосе промелькнуло удивление. — Мы же были друзьями… в академии — пока я не наделал дел…

— Забавно. Я вот не знала. До недавнего времени.

— Постой, — он всмотрелся мне в лицо. — Может ли такое быть? Ведь государь сказал — ты его жена.

Я расхохоталась, словно наемник над похабной шуткой:

— Он много чего говорил. Что еще интересного сказал государь?

— Когда я спросил — почему о том, что король нашел пару, не кричат по всей стране, он отмахнулся. — Ортон говорил медленно, негромко, пристально глядя на меня. — Сказал, что людям нужен обряд — они его получат, когда вы доберетесь до столицы. Но на самом деле это неважно. Ты — его жена. Королева.

— Хватит! — я со всей дури запустила кружкой в угол. Тихо добавила: — Прости. Надо бы научиться держать себя в руках. Он врал.

— Я не разу не слышал о том, чтобы Тарилл кому-то солгал, — тихо сказал жрец.

— Ну да, — я снова рассмеялась. — Может быть, его просто никто не ловил? Или еще проще — то, что для простых людей ложь, у королей называется политика. Если он никогда не врал — то как объяснил, почему сменил имя?

— Дорожный вариант. А причины я не спрашивал — мало ли, какими они могут быть.

— Действительно, какая разница, почему государя нельзя называть государем?

Ну что мешало ему рассказать… вот здесь бы и рассказал, раз уж нашелся человек, который знал, кто он такой. Я бы приняла это… тогда бы я смогла поверить всему… Так же, как полностью доверяла ему, принимая лекарство, прекрасно понимая, что стоит ему ошибиться на пару капель — и умру я не от чумы.

— Может быть, за двадцать лет многое изменилось… — осторожно проговорил Ортон, — но мне трудно поверить…